Космонавт. Том 2

Кресс Феликс

Вопрос повис в воздухе, как дым от папиросы.

— Качинское училище — кузница настоящих советских асов, — ответил я, глядя ему прямо в глаза. — Здесь готовят не просто лётчиков, а защитников неба нашей Родины.

— Монинское училище тоже готовит защитников, — парировал замполит, постукивая карандашом по столу. — С вашими связями могли бы и туда попасть.

— Связи — это хорошо, — я выдержал паузу. — Но я хочу учиться там, где готовят настоящих бойцов. Где традиции не на бумаге, а в крови каждого курсанта.

Замполит подался вперёд, его взгляд стал

пронзительнее.

— И что же, по-вашему, делает Качу особенной?

«Сейчас самое главное — не переиграть», — подумал я и начал говорить то, что уже не раз продумывал на подобный случай:

— История училища говорит сама за себя. Здесь учились Герои Советского Союза, здесь формировались целые поколения защитников неба. Качинцы всегда были на острие — будь то война или мирное время.

— Любопытно, — замполит снова открыл папку и принялся листать страницы. — А как вы относитесь к текущим событиям в мире?

К этому вопросу я тоже был готов. Поэтому ответил практически не раздумывая:

— СССР — это страна, которая показывает всему миру пример мирного освоения космоса. Мы не просто летаем в космос — мы делаем это во имя прогресса всего человечества.

— И как же вы планируете внести свой вклад? — в голосе замполита появились стальные нотки.

И снова тонкий момент, где важно было не перегнуть и не выставить себя восторженным мечтателем, который витает в облаках, а реального положения дел не видит.

— Я планирую стать лучшим в своём деле. Защищать небо Родины, быть примером для младших курсантов. И главное — никогда не забывать, что мы служим не за звания и награды, а за идеалы, за будущее нашей страны.

Замполит помолчал, продолжая изучать моё личное дело.

— А что вы думаете о международном положении?

Я расслабленно откинулся на спинку стула. Этот вопрос стал своеобразным маркером, что собеседование прошло успешно.

— США пытаются нас обогнать в космосе, но мы показываем всему миру, что можем сделать это мирным путём. Наши космонавты не просто летают — они совершают научные открытия, работают на благо всего человечества.

— Хорошо, — замполит закрыл папку. — У меня больше нет вопросов. Можете идти.

— Есть идти! — я поднялся, чётко развернулся и направился к выходу.

Выйдя из кабинета Карякина, я приостановился у бюста Ленина, мысленно отмечая, что разговор прошёл гладко. В кармане гимнастёрки я нашарил листок со списком учебной литературы. Нужно зайти в библиотеку до вечернего построения. Чем раньше возьму учебники, тем больше времени будет на подготовку.

Я свернул в сторону библиотеки, размышляя о том, что строгий распорядок училища не оставлял места импровизациям, и малейшее отставание могло аукнуться мне в будущем. Мысли прервал приглушённый гул голосов из-за угла.

— Ты что, сопляк, думал, можешь халтурить? — раздался хрипловатый бас.

Я замедлил шаг, заглянув в нишу у лестницы. Двое крепких парней — по виду старшекурсники — теснили щуплого курсанта, прижимая его к стене. Тот, стиснув зубы, выпрямился и попытался возразить:

— Я не ваш

денщик! Чистите свои сапоги сами!

— О, боец выискался! — первый старшекурсник, широкоплечий блондин со шрамом через бровь, толкнул его плечом. — Вчера вечером тебе ясно сказали: чтобы к утру всё блестело! А ты что?

— Из-за тебя старшина нас на построении отчитал! — второй, рыжий, с начищенной до блеска пряжкой ремня, ткнул пальцем в грудь парня. — Теперь будешь знать, как обязанности игнорировать!

Дальнейшее развитие событий мне было ясно. Поэтому я не стал дожидаться развязки, а направился к этой троице. Рыжий занёс руку для подзатыльника, но я уже успел встать между ними и щуплым пареньком, перехватив запястье старшекурсника железной хваткой.

— Товарищ старший курсант, — проговорил я спокойно, но с ледяной чёткостью, — вы нарушаете пункт 17 Устава внутренней службы, где говорится, что курсант обязан содержать обмундирование в исправности и чистоте, не перекладывая сию обязанность на других. И, если мне память не изменяет, статья 23 того же Устава запрещает унижение подчинённых или младших.

Блондин остолбенел, а рыжий попытался выдернуть руку:

— Ты кто такой вообще?!

— Курсант Громов, — я не ослаблял хватку, глядя ему прямо в глаза. — И если вы сомневаетесь в моих словах, предлагаю пройти к замполиту. Уверен, подполковник Карякин с радостью разъяснит положения Устава.

Блондин нервно дёрнул напарника за рукав:

— Лёх, брось. Нам ещё на политподготовку…

Рыжий фыркнул, наконец высвободив руку:

— Ладно, защитничек, — он окинул меня внимательным взглядом. — Тебя я здесь раньше не видел, значит, новенький. Ну ничего, ты ещё поймёшь, что в Каче свои законы. — Он ядовито ухмыльнулся и обратился к щуплому парню: — В следующий раз начистишь сапоги так, чтобы в отражение бриться можно было!

Когда они скрылись за поворотом, парень вытер пот со лба и обратился ко мне:

— Спасибо. Я… не ожидал, что кто-то вмешается.

— Как фамилия? — спросил я, поднимая упавший учебник. На обложке мелькнуло: «Основы аэродинамики».

— Кольцов. Андрей. Второй курс.

— Громов. Тоже второй. — Я протянул ему книгу. — Держись твёрже. Такие как они только на слабых рыпаются. Но если силу почувствуют — отстанут.

Он кивнул, поправляя форму:

— Они с третьего курса. Вечно заставляют младших за них работать. Старшина их в курсе, но закрывает глаза…

Я вздохнул. Объяснять парню прописные истины и говорить о том, что в мужских коллективах всегда проверяют на прочность — мне сейчас не хотелось. И в Каче, как выяснилось, дисциплина держалась не только на идеалах, но и на умении вовремя напомнить о правилах.

— Читай Устав, — посоветовал я, прежде чем продолжить свой путь к библиотеке. — Там много полезного написано.

От автора: Прошу прощения за долгий перерыв без предупреждения. Лежал в больнице. Сегодня выпустили на волю, и я вернулся к работе. Спасибо вам за ожидание и ещё раз прошу прощения.