Ковчег для Кареглазки
Шрифт:
Господи, это же Мамедов! Вернее то, чем он стал… Судя по ускоренной потере шевелюры и по капелькам пота, обильно выступившим на лбу, он уже прошел через метаморфозу. Рафик разъяренно заурчал и затарабанил по стеклу головой, как отбойным молотом. Бах! Бах-бах! Бах, бах… ба-бах! По стеклу пошли трещины. Лена выстрелила, две пули подряд попали в голову, затем — плечо и… третий выстрел мимо — нелюдь свалился с машины.
Еще три морфа показались в боковом зеркале. Через мгновение один из них ракетой врезался в заднее стекло, откатился и поднялся в позе стартующего
Яркий свет залил улицу. Послышалась автоматная очередь, завизжали тормоза, шмякнуло чье-то тело, раздавленное колесами. Наконец-то!
Из армейского джипа с пулеметным гнездом на крыше высыпали солдаты, нашпиговывая свинцом темноту закоулков. Сверху опустился вертолет. Два автоматчика подошли поближе.
— Идите к нам! Живее!
Военный с ефрейторскими галочками на погонах добродушно улыбнулся.
— Елена Ивановна?! — выкрикнул он, как только узнал ее. — Какого викрама вы здесь делаете?! Быстрее в коробку! — и показал на бронеавтомобиль.
Лезть в броневик не входило в ее планы, но еще меньше хотелось остаться с дочкой наедине с морфами. Гадство! Крылова схватила сумку с телефоном, засунула за пояс оба пистолета, подхватила Милану и неуклюже вылезла из салона. Она прошла шагов десять, когда девочка заверещала на весь Новогорск.
— Кйовь! Мама, там кйовь?! У миня ножки дйожат! — ее подкосило — Милану всегда трясло от страха, как только она видела кровь.
Из сумрака вынырнули твари — их было с десяток; очевидно, что среди них были и те, которые уже превратились, и те, которые инфицировались недавно — горлодеры. Они набросились на солдат, а двое понеслись на женщину с ребенком.
— Не бойся! Стой рядом! — приказала Лена, но это было лишним — дочка уцепилась за ногу, и провисела там, пока мама не расстреляла все патроны из обоих пистолетов.
Одного ученая уложила, второго задела, и он исчез под старым рушащимся домом. У военных дела обстояли хуже — асфальт под ними был завален гильзами от непрерывной стрельбы, но инфицированные продолжали атаковать. В зареве боя она зафиксировала исчезновение ефрейтора. Затем молоденький долговязый солдат вскрикнул, когда крупный протоморф разорвал ему шею. В образовавшуюся брешь проник еще один зараженный, и еще один. Вот и «Спринтер-Ракета», как крокодил, подполз к одному из военных, раз — и вцепился в ногу. Еще один — набросился на пулеметчика…
Крылова прикрыла ладонью дочкины глаза, с ужасом наблюдая за гибелью солдат. Какой-то пронырливый горлодер влез во внедорожник, и водитель застрелился, чтоб не стать добычей. С вертолета поддерживали своих огнем, но с минимальным успехом — зараженные инстинктивно держались в темноте, в зданиях, под карнизами и парапетами… Лена перезарядила пистолеты и побежала
— Мамочка, стой, — прошептала на ухо Милана, и они замерли. В салоне копошился зараженный.
Стрельба с вертолета прекратилась и воцарилась тишина, в которой были только стоны и стрекот.
****
Мой запорожец глиняно-оранжевого цвета успешно проехал сквозь главные ворота Илиона, которые кишели военными, загружавшимися в бронетранспортеры. Снаружи стояли тигры с пулеметами — охраняли подходы. Мне показалось, что возле одного из бэтэров я увидел пошатывающегося Горина, хотя я не уверен. Я остановился под фонарем, и несколько караульных одновременно заглянули в салон, но затем улыбнулись и пропустили, махнув дулами автоматов.
Я ведь ехал не просто так. «Запор» был под завязку набит солдатами. А перепуганный парень, сидевший сбоку от меня, еще и держал на руках Цербера, который высунул в окно свою кошмарную, но радостную мину, ловя пастью всяких букашек.
Все эти люди оказались в машине не просто так.
— Ребят, я еду к блокпосту! Залезайте! — самоуверенно позвал я мнущихся на плаце солдат. И добавил, нанеся контрольный. — ПРИКАЗ ПОЛКОВНИКА!
Большинство из них, естественно, предпочли бы еще здесь потусить, но как обычно бывает, нашелся придурошный активист, который радостно завопил:
— Ура! Наконец! Поехали — завалим упырей! — и он затолкал в тесный салон запорожца ближайших сослуживцев с неожиданно погрустневшими хлебалами.
Так «запор» стал военным транспортным средством и смог покинуть Крепость. Я подвез ребят прямо к Тройке, под очумелые взгляды вояк. Никто из них не понимал, что происходит — ни уже находившиеся на блокпосте, ни новоприбывшие.
Насколько я понимал, пока что краклы сюда не добрались. В то же время в стороне Новогорска во всю гремела пальба, а в небе кружил вертолет.
— Удачи! — крикнул я, заводя двигатель.
— А ты куда? — один из караульных нарисовался рядом, ударив ладонью по капоту. — Гражданским туда нельзя.
— Я скоро вернусь, — я сказал это максимально хладнокровно, хотя в голове пульсировала кровь, и звучала одна-единственная мысль — МЕНЯ ЗАСТУКАЛИ!
— Стоять! — он снова бахнул по запорожцу, нервно отскочив на шаг от машины, сделавшей рывок благодаря моей ноге, нервно подергивавшейся на педали газа. — Выйди!
— Да какая тебе разница?! — возмутился я, выбираясь.
Суровым воякой оказался тот самый Егор Мануйлов, с которым я вчера пил спирт. Заросший желтозубый Бородин тоже был здесь.
— Ребята, там человечик застрял. Я должен придти на выручку, — я умоляюще сложил руки, глядя то на молодого, то на старого.
Меня не прельщало ни оказаться застреленным, ни задержанным, ни поехать на машине, изрешеченной сотней пуль.
— Я не могу тебя выпустить, — заявил Егор, сморщив плоский нос. — Там морфы. И ГЭС, и дамба с мостом — потеряны, — он прищурился. — Чтоб ты оттуда вернулся зараженным? Нетушки.
— Крылова? — Бородин вклинился в тираду вчерашнего именинника. — Ты за ней?