Красная роса (сборник)
Шрифт:
отраду. Кто-то их когда-то сажал, эти старые, испытанные временем деревья, такие испытанные,
что даже новейшие, вооруженные ботанической наукой садоводы не рискуют заменять их
молодыми насаждениями. Вспоминаю свои школьные годы — водил нас тогда учитель
природоведения Илья Иванович в пригородную артель на отведенный правлением участок под
сад, и мы, преисполненные гордостью за порученное дело, забывали о всяких школьных
капризах и шалостях,
яблони, поливали и больше всего на свете хотели уже тогда видеть эти деревья могучими, с
тяжелыми плодами, созревающими на радость человеку, во славу нового коллективного мира.
Наверное, они сейчас где-то там, вблизи города моего детства, как раз плодоносят и радуют чей-
то взор, приносят большую пользу. Сажала когда-то этот сад и Оленка Скотинская. Может быть,
именно тогда родились в ней талант и умение садовода, может быть, именно тогда и полюбила
она на всю жизнь природу, а деревья стали для нее не немыми и бездушными предметами, а
лучшими друзьями на всю жизнь.
Даже не подумал я ни сейчас, ни сразу после того, как прочитал заметку в газете, о том,
что, возможно, это другая женщина, не наша бывшая Оленка пестует в этом чудо-саду чудо-
плоды. С душевным трепетом и не изведанной никогда в жизни болью в сердце жаждал я встречи
с ней.
А вот, наверное, и она сама. Из-за кустов черноплодки выплыла женская фигура, круглая,
тяжеловатая. Неужели такой стала коза-дереза моего детства? С утиным шагом, но…
черноглазая, смуглая, морщинистая бабуся! Вполне возможно, что именно такой стала наша
черноглазая смуглянка, наша всезнающая Оленка.
— Добрый день, — вежливо здороваюсь. — Извините, вы Олена Поликарповна?
— Какая еще такая Поликарповна? — не ответив на приветствие, неприязненно взглянула
на меня из-под кустистых бровей женщина. Голос густой, сипловатый и очень неприятный. Сразу
же определил — ошибся, не Оленка это. Было бы просто несправедливо, дико, если бы в
подобную личность под старость превратилась моя одноклассница.
— Извините, может быть, вы такого человека знаете, тут, говорят, у вас работает Олена
Поликарповна Скотинская.
— Скотинская работает, кто же ее не знает, агроном наш, но кто вам сказал, что она?.. Она
у нас Олена Павловна, хоть кого спросите…
Пропало желание вести дальше разговор, расспрашивать. Как-то сразу осознал — это было
бы большим счастьем и неожиданностью, если бы вот так сразу и просто находились наши чуть
ли не прадавние друзья. Обычное совпадение фамилий, имен. Мелочь,
по отчеству не сошлось, а человек, видишь ли, другой, совсем не тот, который тебе нужен. Но
все же я не повернул сразу назад, скорее механически, чем сознательно, переспросил:
— А вы не ошиблись? Вы ее хорошо знаете?
— Почему же я должна ошибаться? Слава богу, не один год с Оленой Павловной работаем,
она без меня ни одного деревца не сажала, ни одно опыление не проводила, а вы сомневаетесь…
— Извините за беспокойство, — снимаю с головы шляпу, — ошибочка вышла, думал,
знакомую встречу…
— Бывает, — уже мягче проворчала вслед садовница.
Назад иду разочарованный, уже меня здесь ничего не интересует, кроме тропинки под
ногами, чувствую себя чем-то незаслуженно обиженным и обманутым, даже ограбленным. И сам
не знаю почему, но Оленку, ту самую, пролетевшую в моем детстве ясной звездой, так
захотелось увидеть, поговорить с ней, узнать, как сложилась у нее жизнь, какие пути-дороги
житейские выпали ей в эти длинные и, прямо скажем, нелегкие дни и годы.
Не сразу понял, что окликают.
— Эй, человек! Погодите-ка!
Невольно оглядываюсь, хотя-и убежден, что этот клич касается не меня. Но неприветливая
садовница махала рукой именно мне.
— Олена Павловна идет, у нее самой и расспросите.
Послушно останавливаюсь, хотя и понимаю, что еще одно знакомство в этом чудо-саду
может оказаться таким же излишним, а может быть, и малоприятным, как и первое. Оглядываюсь
и вижу: из боковой прогалины ко мне приближается женщина. Еще не видел ни ее лица, ни глаз,
только очертания незнакомки привлекли к себе внимание, а уже почему-то тревожно и радостно
встрепенулось сердце.
Незнакомка шла так порывисто, такая у нее была аккуратная и юная фигура, что я подумал:
если бы это была наша неугомонная Оленка, то именно такой она и должна была стать.
Неприветливая садовница что-то сказала женщине, и та явно ускоренным шагом направилась в
мою сторону. И вот мне навстречу загорелись черные жемчужины глаз, знакомая смуглость лица,
засветилась давно забытая улыбка, вырисовалась складка губ, и я порывисто бросаюсь ей
навстречу:
— Оленка!
Разгладились на лице морщины, засветились детскостью глаза, раскрылись в радости уста.
— Скотинка! — уже совсем по-детски вырвалось из моей груди.
Она не подошла, побежала молодо, по-девичьи, взглянула в глаза жадно, не поздоровалась,
сурово приказала: