Красные листья

Симонс Паулина

До смерти напуганный Милтон моргнул, зубы у него начали мелко стучать. С этим справиться он не мог, но на Спенсера смотреть себя заставил.

— Хорошо, Милтон, когда ты заметил что-то необычное?

— Только н-н-несколько часов назад.

— И что же ты заметил?

— Я сидел на подоконнике. — Милтон показал на здание библиотеки Фелдберг. — Вон там, на площадке лестницы третьего этажа, и просто смотрел в окно. Я как раз в это время сделал перерыв. Надоело заниматься, понимаете? Вот я и сделал перерыв.

— Понимаю, — мягко произнес Спенсер.

— Во

всяком случае, во всяком случае… — продолжил Милтон; его тело теперь как-то странно задергалось.

— Милтон, ты специализируешься по инженерному профилю?

— По инженерному, да, — быстро ответил парень. — Вот именно, поэтому я и был в Фелдберге, в инженерной библиотеке. Там очень просторно. И тихо.

— Продолжай, Милтон, — сказал Спенсер.

— О да, конечно. Хорошо-хорошо. — Милтон потер лицо, а затем залез под капюшон куртки и почесал голову.

Спенсер был рад, что у него при нервных потрясениях только начинает подергиваться голова. Может быть, инженеру так почесываться и простительно, но полицейского с подобным нервным тиком представить себе очень трудно.

— Во всяком случае, так получилось, что я сидел и глядел в окно. Понимаете, это было приятно. Светило солнышко, и я смотрел вниз на деревья и ни о чем таком не думал. Понимаете?

— Понимаю, — сказал Спенсер. — Ну и что дальше?

— И я заметил что-то такое. Непонятное. Я сам не знаю. Из окна третьего этажа трудно сказать, что это было, но я продолжал смотреть и смотреть и по какой-то причине вдруг стал немного… я не знаю, как сказать, вдруг это начало меня мучить. Мне обязательно захотелось узнать, что это там такое. Понимаете?

— Продолжай. И что, ты подумал, это было?

— В этом-то все и дело. Я никак не мог понять, что это. Я имею в виду, что это странно. Оно выглядело как… хм… это выглядело как ботинки. Даже оттуда. — Милтон показал рукой.

— И тогда ты спустился вниз?

— Да.

— И что дальше?

— Я обошел здание сзади, осторожно. А потом пошел туда. — Милтон показал полянку в нескольких метрах от того места, где они сейчас стояли. — Я присмотрелся внимательно, и все равно мне казалось, что это ботинки. Только теперь, в этом ракурсе, я заметил, что там холмик. Сугроб. Ботинки торчали оттуда. Значит, под этим сугробом может что-то находиться. Понимаете? И тогда я позвонил в полицию. Я сказал, что там что-то есть, но я не знаю, что это такое.

— Да, ты позвонил, Милтон, и правильно сделал. Мы высоко оцениваем твой поступок. И как близко, говоришь, ты приблизился к холмику?

— Я стоял вот здесь. — Он показал на место, которое было в полутора метрах от протоптанной дорожки.

— Хорошо. Только тебе нужно будет еще прийти в полицию, где официально запротоколируют сказанное. Согласен?

Милтон снова занервничал и дрожащим голосом произнес:

— Да-да, конечно.

— Милтон, еще один вопрос. Последний, — сказал Спенсер, записывая в блокнот их разговор. Пальцы замерзли и двигались медленно. — У тебя есть собака?

Стоящие вокруг студенты

усмехнулись. Милтон почесал шею. Затем руку, затем вторую. Он выглядел совсем несчастным.

— Нет, сэр, у меня нет собаки.

— У Милтона аллергия на собак, — сказала девушка в черной шерстяной куртке.

— У Милтона аллергия на все, — вмешался в разговор кто-то, а Милтон как бы в подтверждение этого ударился в чесоточную лихорадку.

— Понимаю, — сказал Спенсер, слегка улыбнувшись. — Милтон, ты много здесь встречаешь собак?

— Нет, сэр. Хм, вы же знаете Хановер, сэр. Они здесь повсюду, эти чертовы существа. Я пытаюсь держаться от них подальше, насколько возможно.

— Разумно, — согласился Спенсер, листая блокнот. — А там, где ты живешь, в общежитии Масс-Роу, — там много собак?

— Нет, сэр. В общежитии вообще держать собак не положено.

— А-а-а, — протянул Спенсер понимающе. — Но студенты, наверное, не подчиняются правилам?

— Многие, — сказала девушка в черной шерстяной куртке. — Это одно из тех правил, которые трудно выполнить. Его нарушают слишком многие.

— Еще один вопрос, Милтон, — сказал Спенсер. — Вчера ты случайно не приходил сюда, на это место?

— Вчера? Нет, хм, хм. — Милтон качнул головой и так и не смог остановить ее качания. — Я вообще вчера не приходил в Фелдберг, — сказал он, все еще качая головой. — Вчера было слишком много аудиторных занятий. Поэтому я занимался у себя в комнате. А почему вы спрашиваете? Почему вы решили, что я был здесь?

— Если ты здесь не был, Милтон, то не надо об этом и думать. Расслабься. Можешь возвратиться к себе, если хочешь. Но сегодня, только позже, тебе кто-нибудь позвонит. Хорошо?

— Да, конечно, нет проблем, — сказал Милтон, пытаясь держаться храбро, но руки у него предательски дрожали.

Спенсер устал ждать Рея.

Наконец тот возвратился с покрывалами. Они взяли рулетку и отмерили квадрат двадцать на двадцать метров с холмиком в центре. На это у них ушло несколько минут. Спенсер взял специальную желтую клейкую полицейскую ленту и попытался сконцентрироваться на ней и не думать ни о чем другом. «Полицейская зона — не пересекать», — гласили черные буквы, напечатанные на ленте. Во всем же остальном, кроме букв и, разумеется, ширины, эта лента выглядела так же, как желтая клейкая лента для ловли мух, которая свисала с потолка на кухне матери Спенсера.

Таким образом, они организовали временный полицейский пост, размотали желтую ленту и опоясали ею этот пост по периметру, а после вымостили его ветками. Во время работы тонкий наст не выдержал, и Спенсер провалился в снег почти по колени. На мгновение его вдруг заинтересовал вопрос: насколько черные ботинки предохраняли ноги Кристины от, влаги и холода?

Спенсер оглядел место, где они поработали. Чтобы огородить место лентой, пришлось сломать несколько веток, натоптать вокруг, в общем, внести в эту снежную идиллию некоторый беспорядок. Причем смерть эту идиллию не нарушала, а гармонично в нее вписывалась.