Красный
Шрифт:
– Голубика...
– сказала Розочка сквозь едва приоткрытые губы. Ладонь закрывала ее глаза.
– Да, Розочка?
– спросила Голубка.
– Отомсти за меня...
– сказала Розочка. Ее рука упала на пол, и она потеряла сознание... на три секунды, пока снова не захихикала.
– Я доберусь до него, - ответила Голубика, и встала.
– Он никогда не увидит, как я кончаю.
– Почему нет?
– спросила девушка в желтом.
– Или ты планируешь закрыть ему глаза, когда будешь кончать?
Малкольм присел за своим троном,
– Ты иди справа, - сказала девушка в желтом Моне.
– А я справа. Если он попытается убежать от Голубики, одна из нас поймает его.
– А что мы будем с ним делать, когда поймаем?
– спросила Мона.
Нимфа в желтом одеянии покачала головой.
– Я еще не думала так далеко вперед. Давай поймаем его. Раз, два, три!
Все трое бросились к трону.
Мона не могла дождаться, когда прикоснется к Малкольму, но он был слишком быстр для нее, он увернулся от ее рук. Его чуть не поймала Голубика, но он уклонился вправо. Как раз в тот момент, когда девушка в желтом собиралась поймать его лентой, он схватил ее за запястье и притянул к себе.
– О нет!
– закричала Голубика.
– Он поймал Санни!
– Поразительно, - сказала Розочка, сидя на полу.
– Потому что она такая быстрая?
– спросила Голубика.
– Потому что уже середина ночи!
Голубика так сильно рассмеялась, что Моне пришлось держать ее. Тем временем Малкольм усадил Санни, девушку в желтом платье, к себе на колени на троне. Пока она извивалась и боролась, он разорвал ее платье до талии, Мона сказала бы, что ерзание и сопротивление больше навредило ей, чем помогло. Малкольму, безусловно было легче сорвать ее платье, что могло или не могло входить в планы Санни. Малкольм притянул ее обнаженную спину к своей груди, и обхватил ее груди, покачивая ее на коленях.
– Может, нам попытаться спасти ее?
– спросила Голубика Мону.
– Ничего не делайте, - ответила Санни, ее голос дрожал от толчков Малкольма. – Так вы сделаете мне только хуже.
– Кажется, ей нравится там, где она сейчас, - прошептала Мона.
– Да, - прошептала Голубика.
– Но он не должен об этом знать.
Малкольм сорвал остатки платья с тела Санни. Прозрачная ткань рвалась, словно бумага, и собралась у его ног, словно золотое подношение. Он приподнял Санни за талию, а когда снова опустил ее, то уже насаживал на свой член. Она приняла его весь, ее спина выгнулась, а голова запрокинулась назад. Малкольм обхватил ладонью ее шею и шептал ей на ухо.
– Как думаешь, что он говорит ей?
– спросила Мона Голубику.
– Вероятно, что-то очень важное, - ответила Голубика. Затем она захихикала и подняла обнаженную Розочку с пола на ноги. Пока Малкольм развлекался с Санни, все трое начали танцевать. Все трое взялись за руки и закружились вокруг трона. Затем они выстроились в "паровозик"
– Отпусти меня!
– Закричала Санни.
– Я требую, чтобы ты освободил меня!
– Никогда!
– ответил Малкольм, теперь очень похожий на сатира, ноги волосатые, как шкура животного, а уши заостренные, как ножи.
– Никогда-никогда?
– спросила Санни, когда Малкольм прикусывал ее за шею.
– Нет, пока ты не кончишь, - ответил он.
Она с важным видом кивнула.
– Ну, тогда мне лучше это сделать, - ответила она. Он сильнее прижал ее к себе на коленях, отчего ее груди задрожали, а волосы разлетелись в разные стороны. Малкольм трахал ее снизу, выгибая бедра навстречу ее, скользя ею вверх и вниз по всей длине своего члена. Наконец, он запрокинул голову и приподнялся вместе с Санни на фут над креслом, и она все еще была связана с ним, ее бедра в его руках, и она кончала и он кончал, и их крики удовольствия слились воедино.
Санни соскользнула с колен Малкольма, и Мона подхватила ее до того, как та упала на пол.
– Благодарю вас, леди, - сказала Санни, улыбаясь ей со всей благодарностью.
– Он скотина, мерзкая скотина.
– Не очень культурно, - сказал Малкольм, и надулся.
– После всего, что я сделал для тебя.
– Ты очень груба с ним, - сказала Голубика Санни.
– Я не была груба с ним, - ответила Санни.
– Зато он был груб внутри меня!
Смех и веселье вернулись. Мона восхищалась их игривостью, легкостью, воздушностью. С их легкомыслием они могли летать вместе с воздушными змеями. Кто же знал, что оргии могут быть радостными?
Все четыре нимфы танцевали, а Малкольм наблюдал за ними и хлопал в такт. Они брались за руки и обменивались партнерами, выполняли пируэты и жете. Только Мона и Голубика все еще были одеты. Санни и Розочка были обнажены, словно дети в лесу, и, казалось, ничуть не возражали. Свет от камина превратил темную кожу Санни в золотую, и бледную Розочку в красную. Они были легкими и прекрасными, как феи. Все, что им было нужно, - это крылья.
– Полагаю, теперь моя очередь противостоять музыке, - сказала Голубика, когда они с Моной соединили руки, собираясь в центре поляны, окруженной деревьями.
– Больше откладывать нельзя.
– Пожалуй, пора с этим покончить, - сказала ей Мона.
– Он не так уж плох, когда привыкаешь к нему, - ласково добавила Розочка.
– Нет, - вмешалась Санни.
– Он еще хуже!
– Поцелуй меня на удачу, - сказала Голубика. Все три девушки нежно поцеловали ее в губы. Голубика опустила голову и заскользила по полу, приближаясь к трону Малкольма, с видимым трепетом.
– Что привело тебя ко мне?
– спросил Малкольм Он опустил могучую волосатую ногу на могучее волосатое колено.
– Ты хочешь попросить меня об одолжении?