Кристальный пик
Шрифт:
Хёрг — алтарь викингов, представляющий собой сложенную груду камней, возле которой можно воздавать богам почести и молиться
PS. Если вам кажется, что вы что-то забыли, мол "не помню, где это было...", то, вероятно, я просто что-то добавила в прошлые главы))) т.к. книга здесь черновик, кое-что дополняю по ходу написания в некоторых местах (логику, объяснения, детали). Например, у Рубин теперь еще больше покраснели волосы после прикосновения к Селену на летнем Эсбате.
10. Золотой песок, железный меч
Золотая Пустошь была сурова к чужакам. Здесь не выживала ни трава, ни растения, зато спокойно жили кочевые племена, поколениями выращивающие горбатых лошадей за каньонами и сумевшие приручить пустынных львов. В народе поговаривали, будто именно последние помогают
Если бы мы знали, что та пирамидка из камней в сиде, похожая на хёрг, выбросит нас так далеко от дома и Дану, то предпочли бы пробежать еще пару лиг по божественной обители, нежели оказаться здесь. Золотые барханы перекатывались от ветра, как волны, и оставалось загадкой, как в них не тонули и без того слабые, тощие деревья-гребенщики с мелкой восковой листвой и сиреневыми цветками, растущие прямо из безжизненных недр. В поисках заветной влаги корни их распростирались так далеко, что о них можно было случайно споткнуться и через несколько часов ходьбы, когда, казалось бы, все деревья остались далеко позади. Чистый прозрачный воздух чем-то напоминал морской, будто нес в себе память об океанах, которые когда-то давно заполняли крутые овраги. Тем не менее, запах пустыни — запах совершенно особенный: сухой, как выжженный солнцем пергамент, и резкий, свербящий в носу, точно острые специи.
Мелкий песок кололся под одеждой, перемолотый жерновами бурь и неистовым пеклом в желто-коричневую муку. Горло от него покрывал болезненный налет, и жутко хотелось пить. Благо, прошло меньше часа, прежде чем по рыхлым дюнам вдалеке заскользили причудливые тени караванов, и погонщик мулов, нагруженных бочками с гранатовым вином, поделился с нами своим бурдюком, а также сообщил, что до Амрита осталось меньше трех лиг.
То, что Амрита, в отличие от большинства главных городов, располагается не в центре своего туата и даже не на утесах возле галоклина, где Изумрудное море встречается с Кипящим, а на самой границе Золотой Пустоши, где безжизненный песок встречается с цветущей землей, я узнала еще в детстве. Тогда казалось это глупым, ведь захвати главный город туата — захватишь его весь. Так однажды я озвучила свою мысль отцу, на что он усмехнулся и заставил меня прозреть, объяснив: любое войско после пересечения целой пустыни не успеет оправиться от жажды, голода, жарких дней и ледяных ночей, как сразу же будет разбито ярловым хирдом. «Знаешь, почему не все герои становятся победителями? Потому что герои сражаются с врагом на равных, а победители бьют врага, когда он слаб», сказал отец. Неудивительно, что на покорение туата Ши у Оникса ушло два с половиной года.
При нас не было ни еды, ни воды, ни карты с вещами на случай ночлега, а Кочевник все еще истекал кровью, и даже Мелихор до сих пор хромала на обе ноги, исцеляясь медленнее Сола в силу возраста. Именно поэтому мы единодушно приняли решение сначала остановиться в Амрите, а уже затем, подготовившись и отдохнув, выдвинуться домой. Солярис все порывался обратиться, дабы донести нас до города в кратчайший срок, однако это тоже показалось мне дурной затеей: шерстяная ткань, которой перевязывала его плечи и торс Волчья Госпожа, подлатала и избитое тело, и даже броню из чешуи, но Сол все равно шагал нетвердо, бледный, осунувшийся. Жемчужные волосы его были красными, как у меня, только от крови настоящей, запекшейся сгустками от жары. Настояв на том, что три лиги безопаснее будет преодолеть пешком в тени каравана погонщика, который как раз брел обратно от кочевых поселений, я повела нас четверых к Амрите, надеясь, что ярлксона Ясу не станет слишком сердиться на незваных гостей.
«Амрита раскрывается навстречу пустыни, как львиная пасть. Двадцать молочных башен стоят на страже города снаружи и еще двадцать стоят внутри, а замок Хару, окольцованный тремя реками, что мелеют от жары в месяц зноя, но наполняются до краев в месяц жатвы, возвышается над ними всеми. Жители Амрита носят львиные шкуры и шелк, и ни один странник не сыщет рис с куркумой сытнее и
В Амрите было зелено и свежо — всюду распускались крупнолистные папоротники и журчали ручьи с фонтанами, вокруг которых выстраивались разноцветные дома из песчаника с плоскими крышами. Жаль, что это было единственное, что я успела рассмотреть, прежде чем нас окружил ярловый хирд, разодетый в бронзово-оранжевые таблионами с секирами наперевес.
— Вещий стриж отправлен, госпожа.
— Спасибо большое, Ясу.
— Не надо благодарностей, госпожа. Мой дом — ваш дом.
Теплый чай, заваренный из розовых лепестков, козьего молока и корицы, утолял жажду даже лучше, чем вода. Немудрено, что Ясу вручила мне чашу с ним в первую очередь, едва я уселась на пестром ковре ее личных чертогов. Витые колонны обступали нас полукругом, всюду развивались воздушные шторы из тафты, похожие на облака. К чаю подали ореховую нугу и баранину на косточках, и пока я выслушивала почти подробный доклад Ясу, тоже сидящий на полу в необычной для остальных туатов Круга манере, Солярис успел до последней крошки смести первое, а Кочевник — второе.
— Эй, а мне оставить?! — возмутилась Мелихор, только вернувшаяся из купален после меня.
От ее распаренной кожи исходил аромат дымных благовоний, прямая челка и пепельные волосы вились на кончиках, и вся она наконец-то блестела свежестью и белизной. Даже одежда, одолженная Ясу, пришлась ей в пору, похожая на традиционную одежду Сердца — туника из ткани полупрозрачной, как стрекозиные крылья, с оголенными бедрами и плечами, держащаяся на одних только золотых цепочках, закрепленных вокруг шеи вместо ожерелий. На мне сей наряд смотрелся бы просто нелепо и висел мешком, поэтому я попросила самое закрытое и скромное из того, что было в сундуке Ясу — голубое платье-гандура, расшитое перламутром, какие носили в Амрите незамужние женщины, и штаны-ширваль со складками под ним. Местная одежда, широкая и свободная, отлично пропускала воздух в жару и вдобавок оказалось невероятно удобной, как и деревянные сандалии, на которые я сменила стоптанные башмаки из кожи. Жаль, что такая обувь была совершенно непригодна для Дейрдре, где рыхлая и вязкая почва даже летом быстро затопит тебя по лодыжку.
Кочевник замычал с набитым ртом, когда Мелихор нагло отняла у него последнюю баранью корейку и плюхнулась на бархатные подушки за соседней колонной. Он сам одежду так и не сменил, вдобавок от купален тоже отказался. Только позволил лекарке Ясу перевязать себя да умылся в принесенной кадке и побрился топором, благодаря чему уже стал выглядеть чуточку лучше, чем до этого. Только вот свой раскрас медвежий не нанес: лицо осталось чистым, по-юношески округлое с мягкими и нежными чертами лица, которые совершенно не сочетались с его низким голосом и бугристыми мышцами. Из-за этого Ясу завороженно разглядывала его минут пять кряду, пока он не вышел из себя и снова не схватился за свой топор. Расставание с Тесеей явно наложило на него отпечаток: даже ел Кочевник не с аппетитом, как обычно, облизывая пальцы и громко чавкая, а просто потому, что должен был, дабы скорее восстановиться. Глотал мясо, практически не жуя, и пил принесенное пиво с таким траурным видом, будто угощали его на похоронах, а не в ярловом замке.
— Я отправила с вещим стрижем послание о том, что вы в полном здравии и скоро прибудете в Столицу, но не стала уточнять, где вы находитесь прямо сейчас, — продолжила Ясу, дождавшись, когда Мелихор с Кочевником успокоятся, и сложила руки на разведенных коленях. За ее спиной располагался широкий альков, где стояла постель, и дневной свет делал бронзовую кожу Ясу на тон светлее, чем она была на самом деле. — Не хотелось бы, чтобы его перехватили по пути Фергус или Немайн.
«Вещими стрижами» в Ши называли посыльных птиц, и то действительно были самые настоящие стрижи размером с детский кулачок, а не вороны, коих использовали во всем остальном Круге. Ясу снисходительно объяснила мне, что стрижи — самые быстрые и выносливые птицы, способные преодолеть за сутки целую сотню лиг. Только им и было по силам перелететь через Золотую Пустошь и не умереть в пути.