Критика буржуазных медико-социологических концепций
Шрифт:
— Думаешь, ты способна спалить всю деревню? — усмехается она.
— Нет.
— Тогда бояться нечего. Всё, что могло пойти не так, уже пошло не так, — тихо произносит она и поднимает предплечье, напоминая мне о ожогах, которые я ей оставила. Я так и не осмелилась предложить их залечить, боясь, как она на меня посмотрит. — Давай.
Я глубоко вдыхаю. Она права. В глубине души я это знаю. Такую силу нужно контролировать. Но я ничего о ней не понимаю, не знаю, как она работает и откуда берётся.
Я
Я закрываю глаза и говорю себе, что это то же самое, что я просто должна захотеть, что я способна. На мгновение перед глазами вспыхивает образ острых зубов Ламии, и страх рушит концентрацию, но я заставляю себя не думать о ней, ни о её словах, ни о Тартало, ни о Мари, ни о… Гауэко.
Как бы ни проявлялись эти силы, я должна научиться ими владеть.
Я сосредотачиваюсь на пальцах, думаю о пламени и о мече. Представляю себе его раскалённый металл, настолько горячий, что он становится ярко-красным.
— Одетт.
Голос Нириды разрушает мою концентрацию, и я почти готова возмутиться, но замечаю её широко раскрытые глаза, устремлённые на мой меч.
Он светится. Металл раскалён до ярко-красного цвета, словно в кузнечной печи.
Уже? Это всё? Так просто?
Холодная когтистая рука касается моей спины, и я чувствую, как морозный холод проникает в контрасте с теплом, которое исходит от меча. Сердце бешено колотится, пульс учащается, и вдруг я замечаю изменения в металле.
Он меняется. Он… плавится.
— Чёрт, — ругаюсь я, и инстинктивно отстраняю его подальше от себя, наблюдая, как металл расплавляется и капает на пол, обжигая дерево и прожигая его всё глубже и глубже.
Я не знаю, как остановить это, и единственное, что приходит в голову, — отпустить меч, чтобы разорвать контакт.
Меч падает на пол, и даже Нирида отступает на шаг, вздрогнув, когда металл ударяется о землю, а его звон сливается с потрескиванием дерева и лёгким запахом дыма, поднимающегося, между нами.
Я застываю, совершенно безмолвная.
Нирида делает шаг вперёд, затем ещё один, осмеливается наклониться и берёт рукоять меча, вытаскивая его из пола, пока он не успел прилипнуть к дереву. Она поднимает его на уровень глаз и смотрит на него с блеском в глазах, который больше всего напоминает восхищение.
— Видишь? Ты могла, — мурлычет она с волчьей улыбкой. — Хочешь узнать, на что ещё ты способна?
— Да, — отвечаю я, нервно потирая руки. — Но не сегодня.
На сегодня достаточно. Я обязательно выясню, на что ещё способна, какая магия дремлет во мне и как до неё добраться,
— Тогда, думаю, у тебя остался последний подход. Двадцать раз, верно? — насмешливо замечает она и протягивает мне свой собственный меч.
Командир уходит после особенно изнурительной тренировки, а я остаюсь, смотря через стекло, как ветер яростно треплет ткань шатров, как снег с яростью падает на ручьи и тает, соприкасаясь с теплом воды.
Это немного похоже на то, что я чувствую внутри: хаос, абсурд, неистово бурлящий, пока тот же голос снова шепчет: представь, что ты можешь сделать… И я сжимаю кулаки так, что кости побелели.
— Королева сегодня тоже не приедет, — говорит Кириан вместо приветствия.
Он уже стоит в центре комнаты, и я гадаю, как долго он здесь был, сколько времени мог наблюдать за мной, пока я даже не заметила его приближения. Он остановился у места, где ранее упал меч, но ничего не говорит, никак это не комментирует. Просто смотрит с любопытством.
— Ты видел Нириду? — спрашиваю я.
Он кивает. Один этот кивок даёт мне множество ответов.
Я тоже смотрю на изуродованный пол.
— Не думаю, что когда-нибудь смогу понять это… научиться контролировать, — признаюсь я.
Кириан отрывает взгляд от пола и поднимает его на меня. В тёмном свете шторма его глаза выглядят ещё прекраснее.
— А я думаю, сможешь.
Его широкая улыбка, сверкающая белыми зубами, чуть злит меня. Совсем чуть-чуть. Почему он так верит в меня? Почему столько уверенности? Может, я заслуживаю хотя бы немного саможалости.
Словно читая мои мысли, Кириан проводит рукой по моей щеке и спрашивает:
— Злишься?
— Нет, — лгу я, надеясь, что он отойдёт.
Но он не отходит.
— На Нириду? На меня?
Я отступаю на шаг. Это уже не так важно, совсем не важно. Но я вспоминаю кое-что, что действительно должно меня злить, что должно волновать больше, чем необъяснимая буря, предстоящий приезд Друзиллы или меч, плавящийся с полом.
— Я встретила Эли, — тихо говорю я.
— Знаю, — отвечает он.
Он смотрит на меня с серьёзностью.
— И она сказала мне, что магия её бабушки связана со мной, с моей жизнью.
Кириан не двигается. Он просто стоит там, высокий и величественный, молчаливо глядя на меня, ожидая.
— Ты так и не рассказал мне, что пообещал в обмен на то, чтобы спасти мне жизнь.
— Я это осознаю, — отвечает он.
И снова я чувствую, между нами, пропасть, непреодолимую, полную извивающихся теней и зияющих пустот, готовых поглотить нас в любой момент.