Кровь в его жилах
Шрифт:
У Александра… Еремеевича!.. хватило совести потупиться и выдавить:
— Великодушно простите, Светлана Алексеевна, подвело служебное рвение.
Она запахнула на себе рубашку и подтянула вверх плед, скрываясь за ним, как за щитом. Екатерина Андреевна её убьет за потерю репутации и будет права. Слава брошенки, с которой развлекался огненный змей, намертво к ней прилипнет. И не докажешь, что боевой маг и осознанно шла на ловлю змея. Почти осознанно — ведь она успела понять все же, что происходит. Хотя и против доппельгангера
— Я почти одела на него крест! Он бы подчинился. А теперь… Вы хотя бы попали в него?
Саша… Александр! Ведь теперь разбираться и разбираться, когда она говорила с Громовым, а когда со змеем, чтоб он утоп в своем Идольмене!.. Александр признался, чуть морщась:
— Шустрый, зараза. Утек.
Она сказала самое главное:
— Он теперь сюда не вернется. Идольмень огромен. Где теперь ловить змея, даже водяному неясно. Господа… Я ценю вашу заботу о себе, но я маг. Боевой маг, причем взявший… Взявшая второй ранг.
Мишка ожил, неожиданно робко для великана улыбаясь:
— Как ты догадалась, что это змей?
Надо было сказать, что у змея не было позвоночника, но, если честно, она так и не успела проверить этот факт — змей так не дал толком потрогать шею. Она сказала очевидное, что болью терзало её последние дни:
— Александр Еремеевич не умеет целоваться, в отличие от змея.
Иногда Михаил был несносен. Пока Александр затягивал тьмой окно, чтобы не выстудить кабинет, Миша все же спросил, заставляя краснеть и Светлану, и Громова:
— Откуда ты это знаешь?
Тоном своей оскорбленной бриттской бабушки со стороны отца, заловленной в очередной раз за недостойным занятием по скоростному поеданию конфет в окружении внучек, она сказала:
— Это очевидно. Александр Еремеевич — кромешник. У них обеты.
Миша, сев на откровенно прогнувшийся под ним край стола Матвея, расплылся в своей привычной широкой улыбке:
— Феноменально! Все свидетельства очевидцев утверждают одно: изнутри происходящего со змеем понять невозможно. Разбить его иллюзию изнутри невозможно. Светлана Алексеевна, свет моей души, ты потрясающая!
Светлана проглотила рвущиеся из неё ругательства и напомнила:
— Михаил Константинович… Я не находилась внутри ситуации. Меня задело краем. Я не брошенная девица. Меня никто не бросал.
Александр при этом нахмурился и отвернулся в сторону. Понять бы еще, что он помнит, а что нет.
Светлана продолжила:
— Брошенная девица — Вера Лапшина! — И щадя нервы Саши, она тут же пояснила, пока Миша не успел задать глупые вопросы: — причем её бросил не Громов. Её бросил Дмитрий Рюрикович. Цесаревич. Это долгая история, в которую я тоже крайне случайно попала, как и Александр Еремеевич.
Миша облегченно выдохнул и сделал странный вывод:
— Так змей ходил под личиной цесаревича!
Светлана вздохнула — действительно,
— Я объясню… Только после того, как приду в себя, обдумаю все хорошенько и… — Живот, до этого ведущий себя прилично даже без корсета, внезапно выдал голодную трель. Светлана сдалась и добавила: — … и поем.
Терять репутацию лучше на сытый желудок, чем на голодный.
Саша хмуро сказал:
— Сейчас схожу кромежем…
Кажется, он обдумывал ситуацию, и картинка происходящего у него не складывалась.
Миша встал со стола:
— Пожалуй, я отдам распоряжения Ивашке. И… Светлана Алексеевна, свет моей души, ты не обессудь, но… Ты знаешь мои чувства к тебе. Ты знаешь, что я тебя люблю. Я хоть сейчас могу объявить о нашей с тобой помолвке.
Она холодно напомнила — Миша умудрился пропустить мимо ушей самое главное:
— Михаил Константинович, еще раз. Я не брошенная девица. Меня спасать не надо.
Если уж Миша этого не услышал, сплетники тем более не услышат. Для них все просто. Есть змей — есть и опозоренная барышня. И для них это отнюдь не Вера Лапшина. Понять бы еще, почему змей приходил к Светлане, да еще в образе Сашки… Как слабая ведьма заставила змея отомстить за Дмитрия подобным образом? Такое пока в голове не укладывалось. Светлане нужно время и тишина, чтобы все понять, а Саше… Александру нужна информация, чтобы разобраться. Только как такое сказать? Как признаться, что ей нравилось целоваться со змеем…
В кабинет влетела заспанная, хорошенькая после сна, даже несмотря на отпечаток подушки на щеке, Екатерина Андреевна. Длинные кудри ниже лопаток весело скакали пружинками. Мундир её был застегнут неправильно, с одной пропущенной пуговицей — видимо, она спала на диване на первом этаже и примчалась сюда, одеваясь на ходу.
Екатерина строго посмотрела на Светлану, оценивая её репутационные потери, и сказала совсем невероятное:
— Это мой змей! Это ко мне прилетает огненный змей! И не смотрите так, я брошенная девица, в Муроме все знают. Спросите моего деда князя Дальногорского — он подтвердит. Я брошенная девица, к которой пристал змей!
Она заметила все же, что её мундир перекосило, и принялась перезастегивать пуговицы. На столе Матвея затрезвонил телефон, и Екатерина Андреевна коршуном бросилась к нему, отпихивая руку Миши и поднимая трубку:
— Коллежский асессор Даль, слушаю…
Слов в трубке было не слышно, только и видно по побелевшей Екатерине, что разговор был ей неприятен. Она вытянулась стрункой, отвечая сухо:
— Да, вы правы, сегодня мое дежурство… И да, магическая вспышка не меньше шестого уровня… Да, вы правы. Это огненный змей… Максим Яковлевич, вы поражаете меня своими знаниями! Я удивлена, что вы помните причину, по которой эта тварь привязалась ко мне… Валите в ад!