Кровь в его жилах
Шрифт:
Двухэтажный дом был объят пламенем до самой крыши. Даже из подвала клубился дым… Светлана понимала, что у находящихся в доме почти нет шансов, чтобы выжить, но это же не повод не пытаться их спасти. Она шагнула кромежем, пытаясь выйти тут же в знакомую гостиную на первом этаже, только ничего не вышло. Её словно не пускал кто-то. Черно-белый коридор стал бесконечным, и в нем как будто ветер поселился, не позволяя Светлане приблизиться к гостиной, шагая в огонь и дым. Она видела через границу кромежа собравшуюся на улице толпу, спешно строившуюся цепочкой, чтобы ведрами передавать
Она делала шаг за шагом, из чистого упрямства идя против бури, летевшей ей в лицо, внезапно понимая, что скорее всего борется с более сильным кромешником, не пускавшим её в огненный ад. Наверное, из боязни её потерять.
Сашка! Он боялся за неё и сам шагнул в огонь! Она увидела через дым и кромеж, как он склонился над Дарьей Лапшиной. Потом черный дым отрезал от Светланы Сашу и лежавшую без признаков жизни на трещащем от пламени полу Дарью. Зато на диване Светлана увидела задыхающуюся от дыма, бледную, хрупкую Верочку и с силой прорвалась через кромеж. Вера ждет ребенка, неважно, от Саши или Дмитрия. Оба ей отчаянно важны. Да и сама Вера не заслужила такую страшную смерть. Ребенок тем более.
Светлана, почувствовав, как затрещали от жара волосы и натянулась на лице кожа, быстро потеряв влагу, попыталась найти Веру. Глаза слезились, едкий дым заволок все, мешая хоть как-то сориентироваться. Воздуха в груди не хватало, и резко вдохнув практически пламя, Светлана чуть не потеряла сознание от боли, в последний момент успев найти руку Лапшиной и шагнуть прочь, на свежий воздух.
Она упала, больно отбив колени, прямо в сугроб, заставляя толпу ахать и подаваться в испуге назад. Верочка недвижимо лежала рядом, даже грудная клетка, кажется, не шевелилась.
Светлана, закашливаясь и сплевывая черную мокроту, подалась к ней, ища на шее пульс. Его не было.
— Мишка! — хриплым, пострадавшим от пламени голосом, закричала она. — Волков! Сюда! Позовите Волкова! Срочно!
Она же видела, что он был тут, он успеет, он хороший целитель, он выцарапает Веру у смерти. А пока она сама боролась с такой глупой смертью Веры. Она дышала ей в рот, как учили на курсах, она с силой нажимала на грудную клетку, пока вокруг все крестились и шептались, что барышня от испуга головой тронулась. Они не были знакомы с принципами реанимации.
Голова кружилась, дыхания самой не хватало, но она остановиться она не могла. Светлана эфиром пыталась запустить сердце Веры, пусть она и не целитель. Она порезала палец и капнула кровь в приоткрытый рот Лапшиной. Рядом спешно опустился на колени Мишка, и созданная заранее, еще на ходу целительская сеть окутала Верочку и тут же погасла.
— Мишка! — ничего не понимая, выдохнула Светлана. — Не сдавайся, она ждет ребенка… Прошу…
Мишка, подозрительно ласково, как на больное дитя глядя на Светлану, отрицательно
— Она мертва. Уже больше десяти минут. Я не некромант, чтобы призывать мертвеца. Она мертва.
— Не может быть… Пожалуйста, попытайся еще… — сама не понимая зачем пробормотала Светлана. Да, Вера, возможно, ей угрожала, но ребенок-то ни в чем не виноват.
Рядом опустилась на снег Екатерина Андреевна и руками оплела Светлану, прижимая к себе:
— Тихо, тихо… — Она укачивала Светлану, как ребенка, пока предатель Мишка спешно рванул прочь. — Так бывает… Иногда люди умирают… Тихо, маленькая моя, тихо… Отпусти, она уже летит к Господу нашему, её душа уже далеко… Отпусти её…
Слез не было, но до боли, до горечи, точащей сердце, было плохо. Светлане не нравилась Верочка, но ребенок… И Саша… Есть же вероятность, что это его ребенок. Как после такого жить?
Саша как раз опустился рядом, быстро осматривая Веру Лапшину и скорбно закрывая ее слепо смотрящие на падающие с неба снежинки глаза. Миша все же вызвал дождь, только он пришел снегопадом. Снежинки таяли на еще теплой коже Верочки и текли прочь, как слезы.
Стало темно. Только фонари боролись с тьмой зимнего вечера — бушевавшее в доме Лапшиных пламя погасло. Шипели остывающие бревна дома. С грохотом просела крыша. О чем-то шептались люди… Кричали пожарные: «Поберегись!» — и городовые отгоняли прочь зевак. Наверное, это Саша погасил пожар, а Светлана и не заметила. Она подняла на него глаза и еле слышно выдавила:
— Прости, я не успела. — Она зашлась в приступе кашля.
Он нахмурился и озадаченно посмотрел на Светлану, на Екатерину, снова на Верочку… Старательно мягко он сказал:
— Светлана Алексеевна, вам не за что просить прощения. Это страшная трагедия, но так бывает. Иногда гибнут те, кто не должен. На все воля божья.
Это так не походило на Сашку, который по мнению Светланы волком должен выть хотя бы от потери ребенка, что она не задумываясь, спросила:
— Как вас называют дома родители?
Он бросил косой взгляд на Екатерину, но все же сказал:
— Лёка. Что-то случилось, Светлана Алексеевна? Что-то, что я не знаю?
Его кто-то позвал. Кто-то из пожарных. Он отмахнулся:
— Сейчас!
Его глаза в упор смотрели на Светлану и ждали её ответа. Его вообще не волнует потеря ребенка? Ему все равно?
— Светлана?
Его звали. Сейчас уже Аксенов, который устав орать, нервно подскочил к ним и дернул Сашу за плечо:
— Александр Еремеевич, отбросьте сантименты. Соберитесь. Оплакивать потерю будете потом.
Екатерина Андреевна подняла на него глаза и зло бросила:
— Если вы родились бесчувственным чурбаном и не способны горевать об утраченном, то хотя бы не отказывайте в наличии чувств другим! Александр Еремеевич, примите мои соболезнования.
Аксенов побелел, но лишь ледяно ответил на грубость:
— Екатерина Андреевна, рад видеть вас, несмотря на обстоятельства. Александр Еремеевич, не место расклеиваться — вас видят сейчас слишком многие. Соберитесь, все знают, что вы навещали Лапшиных. Дело под свой контроль беру я — вы лицо крайне заинтересованное…