Кровь в моих жилах
Шрифт:
Улыбчивый, легкий на подъем, и в то же время крайне упертый в своем желании добиться Светланы Мишель. Он же должен понимать, что такой мезальянс ему общество не простит. Он что-то знал о Светлане? Об её настоящем отце? Не зря же в имении спрашивал о незаконнорожденности. Вот будет смешно: сама Светлана не знает, кто её настоящий отец, а Мишель в курсе и надеется на… На что он надеется?! Как он мог узнать что-то о Светлане, когда она сама ничего не смогла найти о настоящем отце. Знаменитый берендеевский нюх? Мишель, как баюша по крови, узнал отца Светланы? Или ему на руку сыграли крики юродивого? Если последнее — дело совсем плохо.
Мимо
Время тянулось медленно, секунды, казалось, хватались друг за друга, тягучие, как капли смолы в разогретом солнцем летнем лесу.
Надо ждать. Надо верить.
Светлана замерла у окна. Лишь темные пятна деревьев в больничном парке и видны. Их старые, узловатые ветви, как руки грешников, колыхались в тумане.
Наверное, надо поговорить с Мишелем. Только если говорить с ним наедине, не закончит ли она, как Громов. И повезет ли ей так же, как ему. Успеют ли её довезти до больницы? Господи, как же тяжело и как все непонятно. Продержаться бы неделю до новолуния. Всего неделю надо продержаться, а там все проблемы Суходольска будут далекими для неё и ненужными.
Светлана вздохнула. Пока же от проблем не сбежать… Надо думать. Если все же взять за основу ритуальный характер случившегося, как сперва и решил Громов, то… Убитая в ожерелье Светланы может быть простой девушкой, не императорской крови. Идолы — лжебоги, но не идиоты же. Пусть убитую, например, одели в императорские одежды — откуда-то же взялось второе доказательство у Громова? Пусть на убитую одели ожерелье, подозревая, что оно императорское. Пусть что-то еще было у убитой. Но даже лжебоги, поглощая принесенную в жертву душу, поймут, что им подсунули не ту. Обмануть лжебога невозможно. Тогда какой смысл с ожерельем?! Посеять смуту? Запугать горожан? Так ясно же из самого преступления — расследовать его стали бы жандармы, которые скрыли бы все. Это Громов все переиначил, потому что безумный храбрец. Все преступление — безумие. Но логика же какая-то у убийцы была изначально.
Ладно, зайдем с другой стороны. Зачем убеждать с помощью ожерелья, что убитая как-то связана со Светланой? Подставить Мишеля? Подставить Боталову? Так это проще сделать иначе. Скомпрометировать можно любого, были бы деньги. Холера, ничего неясно! Зачем подставлять Мишеля? Из-за его предложения Светлане? Анастасия была крайне недовольна им. Но она предпочла угрожать Светлане, а не брату. Кому еще невыгоден союз Светланы и Мишеля? Причем союз, в который кроме Мишеля, никто и не верил. Кому выгодно временно засадить Мишеля за решетку, ведь ясно — влияния рода Волковых хватит, чтобы отправить Мишеля куда-нибудь в Германию «подлечиться» от мании убийства и вернуться домой как ни в чем не бывало. Самое смешное, Громов из-за чего-то подобного оказался в Суходольске. И тут тоже два варианта. Могут его дергать за усы, уже зная, как он поступит с княжичем. А может он сам так «развлекается», подставляя Мишеля — ведь, если признаться честно самой себе, то о Громове и его мотивах в расследовании, она вообще ничего не знает.
Светлана не сдержала смешок: теперь она и Громова подозревает!
Что было целью странного убийства?
Спасти императорской кровью мир, ожидающий повторения катаклизмов, подобных тем,
Подставить Светлану, которая и так не в ладах с законом из-за странного происхождения?
Подставить Мишеля? Из-за… Светланы?
Подставить Громова? Вот вообще странный вариант. Хотя те, кто его сюда отправили, знают, как он реагирует, сталкиваясь с князьями.
Или это все же Мишель, которого Светлана отвергала раз за разом, так вымещал свой гнев на неё?
Нет, тоже так себе подход к расследованию. Причин для преступления может быть много, особенно странных, если убийца — безумец или фанатик.
Из операционной вышел усталый Авдеев, и Светлана поспешила к нему:
— Доброй ночи, Гордей Иванович!
Он стащил с головы пропитавшийся потом колпак:
— Скорее уже доброе утро. Семь утра, Светлана Алексеевна.
Она закидала его вопросами, сама понимая всю их неуместность, но страх за жизни хвостомоек, точнее одного хвостомоя, был сильнее привитых с детства манер:
— Как прошла операция? Как Громов, как Петров? Хоть пару слов…
Усталый мужчина вздохнул, и Светлана взмолилась:
— Пожалуйста!
— Пока все нормально, — уклончиво сказал Авдеев. — И не смотрите так, мы, хирурги, крайне суеверны. Ничего обещать не могу. После обеда приходите навестить своего жениха — к тому времени он уже точно должен будет прийти в себя. Наберитесь терпения. Чудо вообще, что при таких ранах, они с Петровым выжили. Кстати, о чуде…
Он замолчал, что-то прикидывая в уме. Светлана опередила его:
— Как там Баюша?
— Спит ваша баюша. Спит пока. Вы не думали о том, чтобы продать её?
— Что? — не поняла Светлана. Такого она не ожидала.
Авдеев замялся, поглядывая то в окно, где клубился туман, то на Светлану:
— Понимаете… У больницы весьма скудный бюджет, но можно попросить благотворителей, вдруг что-то и соберется.
— Вы о чем?
Авдеев решился и в упор посмотрел на Светлану:
— Продайте, пожалуйста, вашего баюна.
— Она не продается.
— Поймите, в больнице она важнее, чем в вашей магуправе. Ну что она там у вас делает? Мышей ловит?
— Она не продается не потому, что нужна мне, она не продается потому, что она личность. Она не товар. Она разумная и сама себе хозяйка.
Светлана не лукавила: привязала к себе баюшу она случайно, и ночью уже пообещала свободу за жизни хвостомоек. Они живы — баюша свободна.
— Значит… — Авдеев потер висок.
— Значит, с баюшей сами поговорите. Захочет помогать в больнице — значит, определите ей жалование и комнату выделите. Отделаться кошачьей лежанкой и оплатой кормом не удастся. Она разумна и заслуживает хорошего отношения.
Авдеев вновь замялся — кажется, ему условия, выдвинутые Светланой, не понравились. Впрочем, он удивил её своим вопросом, а ведь вроде бы ночью сам все видел!
— А как она в плане… Эм… Убийств?
— Может ли она убить? — Светлана ответила честно: — может.
Авдеев скривился:
— А вы можете как-то контролировать её, что ли? Или…
Ведь ночью все видел! Бедная баюша… Светлана старательно холодно сказала:
— Она может убить. Вопрос в том: захочет ли? Я тоже могу вас убить одним движением пальца. Вопрос в том: захочу ли я этого? И вы тоже своим скальпелем легко способны убить. Только пойдете ли вы убивать ваших пациентов налево и направо? Я ответила на ваш вопрос?