Кровавая схватка

Прайор Линдси Дж.

— И что хорошего принесли мне поиски другой Эллен? — сказал Джаск, поворачиваясь к нему лицом, гнев, обида и слёзы комом встали у него в горле от правды, просачивающейся из уст его надёжного друга, чтобы произнести то, что он уже знал.

Корбин нахмурился.

— Джаск…

— Ну, я могу заполучить любую женщину, какую захочу. И что с того? Разве я ещё не наелся досыта? Указывает ли это на пустоту? Нет. Может быть, на несколько мгновений мои инстинкты берут верх, когда каждый раз я думаю, что выйду из этого излеченным от неё, но всё, что она делает, это вырезает из меня ещё один кусочек. Потому что, в конце концов, я ничего не чувствую, Корбин. С ними или с любой другой женщиной на свете.

А потом появляется Фия… и я чувствую гнев, разочарование, раздражение и желание — и всё это, какими бы пагубными они ни были, опьяняет по сравнению с пустотой, с которой я жил десятилетиями. Возможно, я нужен стае, Корбин, возможно, я нужен им как разумный, решительный, уравновешенный лидер, но внутри я всё ещё остаюсь самим собой. И с ней у меня было короткое время, чтобы вспомнить, на что это было похоже.

Джаск выдвинул стул и сел за стол, на мгновение обхватив голову руками.

Он услышал, как Корбин отодвинул соседний стул, но ничего не сказал.

— Я смотрел ей в глаза, Корбин. Когда я был внутри неё, я смотрел ей в глаза, — он взглянул на своего друга. — Я продолжал смотреть ей в глаза, даже когда кончил. И я сделал это, потому что это казалось правильным и естественным. И я снова почувствовал связь. В те минуты я больше не чувствовал себя одиноким. И теперь у меня сводит живот, потому что я знаю, что должен снова избавиться от этого чувства, иначе рискую вновь подвести эту стаю. Так что просто дай мне немного побаловать себя, прежде чем я сделаю то, что должен. Потому что я так и сделаю, Корбин. Я сделаю всё для стаи. Так что не смей смотреть на меня так, будто сомневаешься в этом.

— Ты альфа стаи, — сказал Корбин. — Ты альфа по доказательствам и по собственному выбору. Я никогда не сомневался в тебе. Даже в те месяцы, когда ты спускался в темноту по изношенной верёвке, я всё ещё держал за неё, потому что знал, что ты вернёшься. Мы все это знали. Потому что эта тьма никогда не была сильнее тебя. Она никогда не поглотила бы тебя полностью. И тот факт, что ты вышел из тьмы, только ещё раз доказывает, почему ты заслуживаешь возглавить эту стаю. Почему каждый ликан в этом комплексе, несмотря на то, что видел тебя в худшем состоянии, в самом низу, никогда бы даже не подумал о том, чтобы предпочесть меня тебе. И в этом разница между нами — вот почему ты заслуживаешь эту должность. Ты помнишь, что я сказал тебе, когда ты был в самом плохом настроении — в ту ночь у меня не было другого выбора, кроме как запереть тебя в той камере, пока ты не успокоишься — пьяный, в синяках, с кровью на руках? Я не шутил. Я бы никогда не вернулся из того, что сделал ты, если бы потерял Солстис. Это прикончило бы меня. Но ты всё ещё здесь, потому что ты сильнее меня. Чем все мы. И ты хорошо подходишь для стаи. Я знаю это. Тогда всё это закончится.

Джаск выдержал пристальный взгляд Корбина — преданность, вера, смотревшие на него в ответ пристальными серыми глазами, убеждали его в серьёзности каждого слова.

— Я повышаю ставку, — сказал он. — Сегодня вечером.

Корбин кивнул. Он протянул руку, положил её на плечо Джаска и сжал.

* * *

София обхватила себя руками и направилась через квадрант к главному зданию.

Трава под её ногами была влажной и холодной, ветерок охлаждал пот, который всё ещё покрывал её кожу. Её тело дрожало, когда она пыталась не думать о том, что произошло.

Далёкий низкий глухие звуки, ожившие в центре Блэкторна с надвигающейся темнотой, вернули её к реальности. Один из этих клубов принадлежал братьям Дехейн. Те самые братья, которые должны были быть мертвы, если бы план Альянса не провалился. Клуб, где всё ещё могла быть её младшая сестра.

Будь

проклят Марид за то, что той ночью оторвал её от задачи — самой встретиться лицом к лицу с Калебом. Будь он проклят за то, что продал её. Будь они все прокляты за то, что она оказалась в комплексе с Джаском. Соблазнительным, упрямым, восхитительным, занозой в заднице — идеальным Джаском Тао, который теперь доказал, что так же искусен в постели, как и во всём остальном.

Она нахмурилась ещё сильнее.

Она пообещала себе, что никогда никого не подпустит так близко.

«То, что произошло между ними, не имело значения», — повторяла она снова и снова у себя в голове. Но боль внизу живота, укол в сердце подсказали ей, что она потерпела неудачу в тот единственный раз, когда отстранённость действительно имела значение.

Она снова провела пальцами по волосам, добавляя ещё одну вещь к своему списку причин ненавидеть себя.

Самым первым был Том. Она точно знала, что делает, но всё равно обладала хрупкостью шестнадцатилетней девушки, которая зашла слишком далеко. Она влюбилась в него сильно, быстро и глубоко, когда они провели вместе три недели лета. Она думала, что влюблена, но это было на той ранней стадии, когда границы так легко стираются. Любовь, на которую он ответил взаимностью, хвастаясь, что она была не более чем тренировочной площадкой.

Она спряталась, замкнувшись в себе, пока однажды не прошла мимо него в столовой и не услышала, как он заявил, что ему пора заняться её младшей сестрой Алишей. Он чуть не задохнулся, когда она швырнула его лицом в его спагетти болоньезе; тем более что потребовалось трое его приятелей, чтобы, в конце концов, оттащить её от него.

Рики был следующим. Всё закончилось тем, что было использовано слово «ошибка». Он добавил, что она была слишком сложной. То, что он имел в виду, было слишком похоже на тяжёлую работу по сравнению с тем, что он хотел получить взамен. И она была слишком горда, чтобы позволить себе причинять кому-либо неудобства.

Два других отношения начались как пьяная катастрофа и закончились как пьяная катастрофа.

Потом появился Дэниел. После ночи, когда им едва удалось спастись, сработали инстинкты самосохранения. Это был разовый случай, который вскоре превратился в не обсуждаемую привычку.

И воспоминания о Дэниеле напомнили ей, почему именно она была здесь.

У неё не было оправдания тому, что она оторвала взгляд от цели. За то, что ей пришло в голову, что убить Джаска будет не так просто, как она сначала подумала — особенно потому, что одна из этих причин была непростительной.

Хуже было знать, что он не взглянул бы на неё дважды, если бы не эти феромоны или что-то ещё, что просачивалось из серрин, делая их неотразимыми. Именно эти химические вещества, а не она, в конечном счёте, спровоцировали его. Очевидно, они были достаточно сильны, чтобы привлекать даже ликанов, какие бы легенды ни утверждали обратное, иначе Джаск ни за что не взглянул бы на неё дважды. И как только он это осознал, он стал презирать её ещё больше, чем раньше.

Она поднялась по главной лестнице в холл. Она была уверена, что её постоянная дрожь вызвана не только выбросом адреналина.

Она подошла к буфетному столу, налила себе стакан воды, взяла персик, яблоко и горсть малины и направилась в дальний конец зала, чтобы занять место.

Ей следовало сначала принять душ, но она не была готова возвращаться в его комнату. Помимо более острого голода и обезвоживания, маленькая часть её пока не хотела избавляться от запаха Джаска.

Она принялась за персик, запивая его щедрыми глотками воды, вглядываясь в темноту за окном. В квадранте было так же тихо, как и в помещении. Без сомнения, многие из ликанов уже направились в Блэкторн.