Кроваво-красный
Шрифт:
— Можно, — Винсент поднялся и отошел к шкафу, выискивая что-то среди корешков книг и склянок. Звякнуло стекло, плеснулась вода в кувшине, что-то закапало в нее — и в поле зрения оказался стакан с чем-то прозрачным и смутно знакомым. Запах — легкий, едва ощутимый, похожий на запах вина.
— Вино летаргии? — Терис взяла чашку, без всяких эмоций отмечая, что вряд ли отказалась бы, будь там даже яд.
— Снотворное. Всего три капли на стакан воды, тебе хватит, — вампир положил руку ей на плечо. — Проспишь до утра. Перебирайся на кушетку и пей.
Вода в стакане поблескивала в неярком свете, гипнотизируя и погружая в тупое и лишенное мыслей оцепенение. Надо спать. Хотя бы для того, чтобы не вынуждать Винсента тратить остатки сил на бессмысленные разговоры, дать ему заняться чем-то более важным или отдохнуть. Он прав, ей не мешает поспать, пока мысли окончательно не превратились в мешанину образов и страхов, пока еще есть возможность принимать хоть какие-то решения и следовать его приказам, а не бежать сломя голову наверх, чтобы еще раз в полной мере ощутить все свое бессилие. И, может быть, если заснуть, все-таки удастся проснуться и понять, что все это лишь дурной сон.
Глава 55
Сознание возвращалось медленно, и несколько мгновений были напрочь лишены мыслей и тревоги. Только полумрак, державшее на грани сна тепло и ноющая боль в спине — она лежала уже давно, но шевелиться не хотелось из-за ощущения, что одно движение — и хрупкое спокойствие рухнет. Произошло что-то очень плохое, о чем удалось забыть во время сна, и что теперь оказалось неумолимо реальным и голодной собакой скреблось в еще не ожившей памяти.
Темнота, кровь на полу, панический страх. Не хватало деталей для полной картины, и искать их не хотелось; стоит вспомнить, и отчаяние вернется, раздавит, превратит в пыль…
Где-то за стеной раздались шаги, и взвесью поднялись со дна сознания тяжелые, отравляющие мысли, от которых захотелось снова спрятаться в забытье.
Спикер тяжело ранен, Тацкат убит. Все плохо. И...она спала долго, что-то могло измениться.
Мысли сгорели, оставив давящий страх перед неизвестностью и обострившийся до предела слух.
— ...она вернется только завтра утром, — выдержка Винсента Вальтиери не знала границ, но сейчас в спокойствии его интонаций то и дело сквозило раздражение, — Но если...если должность Спикера перейдет ей, она приступит к выполнению приказа Черной Руки, как только сможет.
— Я передам это Слушателю, — бесцветный голос курьера выражал некоторое сочувствие, не то искреннее, не то положенное по обстоятельствам. — Но надеюсь, что Спикер все же придет в себя. Было бы бесконечно жаль...
— Ты окажешь нам огромную услугу, если пришлешь целителя.
— Я обязательно передам вашу просьбу Слушателю. — заученная фраза была лишена всякого выражения. — Думаю, он не оставит ее без внимания.
— Слишком долго. Ты только к нему будешь ехать дня три. Ты же можешь...
— Я не имею права, — курьер
Пару мгновений висела тишина, и Терис казалось, что следующим звуком, который она услышит, будет хруст шеи курьера.
— В таком случае передашь Слушателю, что нам нужен маг, — голос Винсента не изменился. — Он осведомлен касательно Очивы. В случае... необходимости я приеду вместе с ней.
— Все будет исполнено. Я надеюсь, что вы справитесь. Есть еще один момент, о котором я должен сообщить... — тон убийцы изменился, выдавая страх, но он все же заставил себя говорить. — Слушатель...он сказал, что задание все еще числится за Спикером. И оружие выдано ему. То, которое осталось. Если...если вдруг ему станет лучше... Филида уезжает в Лейавин, надо бы поторопиться.
Тишина звенела в унисон со стуком крови в висках, злость выжигала все страхи, заставляя забыть о Догматах. Черная Рука давно не вызывала ни доверия, ни симпатий, но теперь под натиском ненависти исчезли попытки хотя бы следовать их правилам, и страх услышать предсмертных хрип курьера превратился в желание.
— Я...я уже ухожу, — тишина прервалась дрогнувшим голосом убийцы, быстрые шаги прозвучали, удаляясь, и стихли наверху.
Терис села, выпутываясь из пледа, в который ее заботливо завернул Винсент, видимо, на всякий случай решив не только усыпить ее, но и лишить движения. Не зря — злость все еще клокотала внутри, вызывая желание догнать курьера и, наплевав на Догматы, перерезать ему глотку ножом для бумаг, который вампир неосторожно оставил на столе. Нельзя и нет смысла. Если убивать — то начинать надо не с него…
— Уже проснулась, — лицо Винсента вспыхнуло в полумраке нездоровой бледностью, когда он шагнул в комнату. Все то же спокойствие, через силу выпрямленная спина и усталый взгляд, в котором тлела недавняя ярость. Курьеру повезло, что у вампира бесконечный запас терпения и, наверное, еще большая верность Догматам — плод долгих лет в Братстве, где иначе было бы не выжить.
— Я все слышала, — Терис спустила ноги и с трудом распрямила затекшую спину. Притворяться и скрывать свою осведомленность уже не было смысла, особенно когда от злости трясло. — Они там ненормальные?
— Все, кто здесь оказался, не совсем нормален, — вампир сел за заваленный бумагами стол и взялся за перо. — И надо быть совсем ненормальным, чтобы попасть в Черную Руку. Там уже нет семьи, как здесь, я тебе говорил, да ты и сама видишь. Каждый сам за себя, и бывают ситуации, когда от кого-то решают избавиться. Так что... — перо нырнуло в чернильницу, — там довольно странные...эльфы. Да и хаджит тоже, хотя он, думаю, не слишком все это одобряет. И долгий срок службы всем им не идет на пользу.