Кроваво-красный
Шрифт:
— Неплохо, — в ее голосе почти не слышалось привычного высокомерия, — Кто учил?
— Один аргонианин, потом сама. До Братства я охотилась, — Терис краем глаза уловила, как Мари кивнула с наполовину отсутствующим выражением лица, и задумчиво взялась за висевший на стене тренировочный меч.
— А вот я ядами увлекалась. Отравила тетушку... — бретонка усмехнулась без сожаления, с легкой ностальгией, как будто бы вспоминала о безобидной детской шалости. — Наверное, стоило изучать еще и медицину.
Терис опустила лук, со смутным удивлением понимая, что Мари устало стоит, прислонившись к стене, и смотрит
Терис безотчетно шагнула вперед, протягивая руку к убийце. Симпатии к ней никогда не было, но сейчас не до ссор, и лучше даже на время забыть...
— Знала бы, что так будет, не свидетельствовала бы против Корнелия, — Мари зло оскалилась, берясь за клинок, и шагнула к манекену, не заметив замершей с протянутой рукой Терис.
Забыть не удастся. Она никогда не поймет, чего сделала, никогда не почувствует себя виноватой — она ведь все сделала верно. Ситис требует крови предателей, а бретонка верно ему служит, даже слышит его и выполняет его приказы. Может, лучше думать, что это он ей нашептал...
— Он не был виноват. — собственный голос прозвучал холодно. — Его подставили.
Мари только скривилась, нанося рубящий удар по уже изрядно изрубленному деревянному чучелу.
— Ничего, если Очива выберет меня душителем, я поквитаюсь со всеми, — от следующего удара отлетела щепка.
"Если Очива выберет". Она уже даже не сомневалась, что Лашанс умрет, и это убивало едва зародившееся сочувствие.
— Спикер еще жив. Раадж привез лекарства, ему помогут.
— Ненадолго. Даже если и вылечат, будут осложнения из-за зелий. Я не лекарь, но любой идиот знает, что если такие раны лечить быстро, потом проблем не оберешься. Или они перестанут действовать, или кровь перестанет сворачиваться даже после легких ранений. И ему еще убивать Филиду, а этот ублюдок теперь окружит себя охраной. Его это добьет, понимаешь? — клинок вонзился в манекен, и бретонка всем телом развернулась к полукровке, сверля ненавидящим взглядом. — И не смотри так, будто бы тебе одной тут так жаль. Ты здесь слишком мало и не понимаешь, какие тут правила. Даже не пытаешься понять, тебе проще строить из себя святошу вроде Корнелия. Тебе...лучше сейчас уйти. Я не хочу омрачать последние дни жизни Спикера своим нарушением Догматов.
"Видимо, это придется сделать мне". — спокойная мысль заглушила эмоции и Терис молча отошла, спиной чувствуя недоумение Мари — убийца явно ждала от нее ответа, злости, но никак не отступления.
— Мари, — она остановилась у двери, — как надо обращаться к Ситису?
— Решила прийти к вере? — бретонка криво усмехнулась, но, не дождавшись ответа, с усилием над собой продолжила спокойнее. — Мысленно. Обратись к Пустоте, почувствуй ее. Загляни в нее без страха и прими как свое единственное будущее. Ситис услышит тебя, ты почувствуешь это... — голубые глаза блеснули лихорадочно и жутко, и только что холодный тон зажегся знакомым и пугающим восторгом, — это ни с чем нельзя сравнить. Он отвечает мне,
— Спасибо, — хлопок двери обрубил дальнейшую речь Мари, перенося из разрастающегося омута фанатизма в реальность.
Сумрак, трепещущие пятна света, пустой коридор. Наверное, уже ночь — голоса Очивы и Тейнавы доносятся из столовой, хотелось бы верить, что Раадж с ними. И Гогрон, хотя объясниться с ним было бы проще всего — орк был не из тех, кто задавал лишние вопросы и искал в чужих действиях скрытый смысл. Он поверит всему, что она скажет, если вообще до него дойдет задать вопрос, куда и зачем она идет.
Тихо — в красную дверь и по лестнице наверх, в холодный полумрак подвала. Несколько шагов, снова лестница...
Дверь распахнулась, ослепляя светом, и Терис замерла, щурясь на возникшую на пути фигуру.
— Ты куда собралась? — сердитое шипение хаджита оглушило после мертвой тишины подземелья.
— На улицу. Воздухом подышать. — ложь вырвалась сама, прозвучав уверенно и искренне, и М'Раадж-Дар только фыркнул, сощурив желтые глаза.
— Ну, иди, — он нехотя отодвинулся, пропуская ее, но Терис спиной чувствовала его сверлящий спину взгляд.
— Как Спикер?..
— Может, заснет, если ты будешь ходить потише. Не задерживайся. — он не собирался уходить, даже прислонился к дверному косяку и скрестил на груди руки. Янтарные глаза смотрели все так же зло, на носу шерсть топорщилась, и хвост нервно стучал по стене, заставляя вспомнить о пумах, которые пару раз встречались Терис в горах. Оба раза закончились не совсем удачно.
Терис кивнула и на цыпочках выбралась на крыльцо, как можно тише закрыв за собой дверь.
Ночь наступила уже давно, огни в соседних домах погасли, небо заволокли тучи, и в полной темноте единственным пятном света было окно кухни. Холод колол иглами, пробирая до костей и заставляя напрягать слух в ожидании хлопка двери в подвал. Не будет же хаджит ждать ее здесь... Он старый, хромой, устал после дороги и тоже едва ли рад последним событиям, должен потерять терпение и уйти, освободив ей путь.
Терис переступила с ноги на ногу, дыша на руки. Холодно, как и всегда в конце зимы. В Имперском городе бывало так же, а Чейдинхолл находится севернее, в предгорьях, где и летом бывает прохладно. Неудивительно, что Филида подался в Лейавин, там сейчас тепло, и снега, наверное, почти не осталось. Только до этого тепла ехать дня два, и то если гнать лошадь без отдыха…
— Нагулялась? — раздалось, едва Терис переступила через порог. М'Раадж-Дар не изменил позы, только хвост нервно и зло бил по стене.
— Холодно. Я...потом лучше... — не глядя ему в глаза, Терис проскользнула в темноту подвала и вздрогнула, когда хаджит, закрыв дверь, последовал за ней. Он шел молча, как и всегда не пытаясь скрыть своего отношения, но сейчас это трогало меньше всего. Он искалеченный, старый, озлобленный, но все это мелочи, если он оставит ее и ничего не заподозрит.
Бесконечная дорога по лестнице, по коридору, красная дверь... Мыслей не осталось, только иногда вспыхивало неверие в происходящее, ставящее реальность под сомнение. Слишком странный, затянувшийся сон, который из кошмара превращается в безумие.