Кроваво-красный
Шрифт:
Удача сегодня явно сопутствовала Терис: комната встретила полной тишиной, бросилась в глаза аккуратно заправленная кровать Мари, взгляд зацепил и крюк на стене, где всегда висел изящно изогнутый кинжал. Теперь же он отсутствовал, как и обычно располагавшиеся на полочке миниатюрные прозрачно-зеленые склянки для ядов и зелий. Для нее работа у Спикера почему-то нашлась, как и для других…
Уязвленное самолюбие напомнило о себе, породив новую волну сомнений. Старый Руфио, Бэнлин, Мотьер, которого даже не надо было убивать, наркоман Фэлиан…каждый из них — ненавязчивое, но вполне ясное напоминание о том, что она очень слаба и способна убивать только тех, кто и так одной ногой в
Терис быстро набила сумку немногочисленными необходимыми пожитками и выскользнула обратно в коридор, продолжая разрываться между противоречивыми чувствами.
Перспектива провести ближайшие дни в форте ее не пугала. Темнота коридоров уже не внушала страха, как и скрип костей скелетов, в лаборатории было тепло, и спать на широкой лавке, покрытой шкурами, оказалось неожиданно удобно и спокойно. Мелочи вроде плавающих в колбах сердец и каких-то еще внутренностей ее не смущали, а свет, преломленный зеленовато-золотистым содержимым, казался теплым и уютным. Обещанные Спикером тренировки были нужны, это она знала и сама, а возможность заняться алхимией на практике, а не зубрить основы по учебникам, искренне радовала как и неожиданная доброта начальства. Только за этой добротой виделось нечто, до обидного похожее на снисхождение, напоминавшее о ее собственной слабости.
На каменной стене коридора в пятне факела качнулась тень, породив паническую мысль о том порождении Пустоты, что приходило ночью, и Терис резко обернулась, потянувшись к клинку вопреки осознанию его бесполезности. Но пальцы, едва коснувшись рукояти, замерли, когда она встретилась взглядом с Винсентом Вальтиери.
— Извини, я не хотел тебя пугать, — неизменная мягкость в его негромком и ровном голосе вызвала желание провалиться под землю от стыда за собственный страх.
— Я...просто не ожидала... — проговорила она, медленно отводя руку от кинжала со смутной надеждой, что это движение укроется от взгляда вампира, — Здесь больше никого нет?
— Не волнуйся, кроме нас — никого, — несмотря на мягкое выражение лица где-то в глубине алых глаз промелькнуло нечто тревожное, гнетущее и явно давно беспокоящее его, — Не хочешь зайти ненадолго?
Терис замялась, разрываясь между желанием под любым предлогом убежать в форт и желанием ненадолго задержаться. Там тихо, спокойно, и ей велено только зайти за вещами, но старый вампир был одним из немногих, кому она доверяла и кто не вызывал опасений, как остальные, и с кем она давно хотела поговорить. Форт же с утра пустовал, и что-то подсказывало ей, что Спикер вернется только во второй половине дня, если не к ночи. Перспектива бродить одной по темным коридорам или сидеть в лаборатории, где страшно было к чему-то прикоснуться, ее не привлекала: одиночество порождало все новые страхи и вопросы, ответов на которые у нее не было.
— Да, конечно, я буду очень рада...
— Я не задержу тебя надолго, — Винсент Вальтиери направился к своей комнате, — Ты правильно сделала, что ушла вчера, здесь сейчас неспокойно...садись, Терис, не стой... Тебе правда лучше побыть сейчас подальше отсюда.
Убийца осторожно села на край стула, окинув взглядом комнату, вдруг показавшуюся какой-то нежилой без привычных бокалов и скомканного пледа на старой кушетке.
— Альга скоро вернется, — произнес вампир, улавливая ход ее мыслей, и сел напротив. Тонкие желтовато-восковые пальцы сцепились в замок, обозначая напряжение, взгляд алых глаз помрачнел, и он вздохнул, — Мне будет тяжело сообщать ей это...
Терис понимающе кивнула, не зная,
«…Я не доверяю ему. Не доверяю в большей степени, чем Мари», — коснулись слуха адресованные не ей слова и запали в память, где оставались по сей день, подкрепленные увиденным и услышанным в Братстве за последние два месяца.
— Что здесь происходит? — вырвался беспомощный вопрос, обращенный не то к Винсенту, не то к каменным стенам убежища, видевшим и знавшим все, но не способным ответить.
Вампир вздохнул, поправил выбившиеся из хвоста пряди волос, упавшие на лоб, изрезанный обозначившимися сильнее обычного морщинами, и после некоторого колебания заговорил.
— Братство переживает не лучшие свои времена, Терис. Мне жаль, что ты попала к нам именно сейчас, когда здесь...столько непонятного. Раньше было спокойнее. Безопасно не было никогда, наши гибли, но тогда...
— Убивали чужаки, а не свои, — договорила за него Терис.
— Да, — вампир кивнул, — Но это не самое худшее. Куда хуже страх, он заставляет видеть врага в каждом, толкает на безумные поступки, — его взгляд проник в душу, заставив Терис вжаться в жесткую спинку стула, — Не вини Мари и остальных. Им страшно и они хотят прекратить все это, но не знают других способов, кроме как обвинять тех, кто не верит. Им кажется, что все зло от неверных, и переубедить их очень непросто даже мне.
— Корнелий не был виноват, — медленно проговорила Терис, — Да, убил он, но...он не хотел, был приказ. Он не сбежал, принял наказание. И Ярость Ситиса...почему она пришла? Почему его судила Черная Рука? Зачем нужны свидетельства остальных? В Догматах сказано, что карает Ситис, зачем тогда суд? Суд мог ошибиться, его могли обмануть. Харберт однажды угрожал Корнелию, я слышала, это мог сделать он...или помочь сделать. И Альга не доверяла ему, она предупреждала Корнелия, просила быть осторожнее с ним и Мари… А эти Николас и Марта? Что с ними было?
Винсент Вальтиери спокойно и печально смотрел на Терис и, когда она замолкла, устало провел рукой по лицу, прикрыв глаза. Тишина, повисшая в комнате, была недолгой, и когда вампир вновь поднял на убийцу взгляд, его голос зазвучал так же ровно и мягко, хотя где-то глубоко в нем угадывалась легкая озадаченность.
— Откуда столько информации?
— Услышала…нечаянно.
— Нечаянно… — он невесело усмехнулся, — Я думаю, ты понимаешь, что некоторые вещи знать опасно. Нет-нет, тебя не убьют за это, — поспешил добавить он, когда Терис вздрогнула, — Не Люсьен, во всяком случае. Просто…не стоит лишний раз говорить о Ярости Ситиса. Что до Мари и Харберта… Мари фанатична, я не спорю, но не думаю, что она имеет отношение ко всему этому. Она только воспользовалась ситуацией, когда Корнелия обвинили. И поверь, даже если бы мы все встали на его сторону, его судьбы это не изменило бы.
— Тогда зачем все это? Суд…почему обвинили его, а не стали искать того, кто поменял контракты или сделал что-то еще, чтобы Корнелий убил того брата?
— Ты ведь слышала о Марте и Николасе. Такое здесь не впервые. Они тоже убили своих… Сначала Марта сожгла одного норда из Брумы, потом Николас зарезал ученицу Аркуэн, — на лицо Винсента Вальтиери набежала тень, — Ты уже имела несчастье познакомиться с ней, я думаю, мне не стоит объяснять, с каким упорством она способна требовать отмщения. И как способна мстить…