Круги Данте
Шрифт:
Кабальеро дошел решительно до полога, который, без сомнения, отделял кухню. Данте шел за ним, чувствуя на своей спине дыхание трактирщика. Похоже, туда можно было заходить не всем. Они прошли в проем без дверей рядом с кухней, который вел в патио. Данте на мгновение испугался из-за резкого перепада температуры. В этом помещении под открытым небом стена слева была выложена из грубого камня, в ней было три окошечка, размером чуть больше амбразуры. Через них просачивался дым и запахи от того, что варилось на очаге. Справа стоял не слишком надежно сбитый из дерева, покрытый грязной соломой курятник, в котором могли одновременно содержаться несколько петухов и куриц. Впрочем, они пользовались
Франческо уверенно шагал к сараю в дальнем углу патио. Эта постройка также была сделана из грубого камня и служила, возможно, для хранения зерна. В ней было две двери, обе закрытые на засов. Трактирщик большим ржавым ключом отпер одну из них, и дверь открылась с громким скрипом. Данте видел, что в руке хозяин держит зажженный светильник. Маленькое пламя тут же осветило квадратное, не слишком просторное помещение. Он повесил лампу на гвоздь на одной из стен и пригласил гостей пройти внутрь. Стол и четыре табурета составляли всю обстановку. Стена и сводчатый деревянный потолок были сырыми и пахли селитрой. Паутина и толстый слой пыли по углам довершали картину.
– Как обычно?
– спросил трактирщик испуганно.
– Для двоих, - сухо ответил Франческо, усаживаясь на один из табуретов.
Трактирщик мгновенно исчез, закрыв за собой дверь. Данте сел напротив Франческо, закутавшись в плащ от сырости. В слабом свете лампы он видел, как его спутник снял с себя накидку и оружие, положил все это на стол возле себя. Франческо всегда сохранял воинственный вид. Данте подумал: а был ли он действительно хоть раз в битве?
– Удивлены?
– спросил Франческо, пристально глядя на Данте.
– Нет, - ответил тот.
– Лучше быть здесь, в этой хижине, чем где-нибудь во дворце.
Франческо опустил глаза, и у Данте появилось ощущение, что его юному спутнику стало неловко от этих слов.
– Не всегда тайные союзы создавались во дворцах, - ответил Франческо.
– Эти дворцы вовсе не гарантируют, что все содеянное останется в секрете.
– Я знаю, - сказал Данте.
– В любом случае, - продолжал юноша, - если вам здесь не нравится…
– Вовсе нет, - успокоил его Данте.
– Как говорится в пословице: «В церковь святошей, а в таверну пьяницей». Я вовсе не тот человек, который привык жить во дворцах…
Шум привлек внимание Данте. Гул приглушенных голосов, которые его сопровождали, закончился чьим-то перекрывшим все остальное криком.
– Не пугайтесь, - произнес Франческо спокойно и весело.
– Это вовсе не кто-то из тех мятежников, которых вы так боитесь. Скорее всего, кто-то просто перебрал в выпивке.
– Как может один человек поддерживать порядок среди этого сброда без опоры на закон?
– спросил Данте, правда, он больше просто рассуждал вслух.
– Половина этих пьяниц едят и пьют за счет трактирщика, взамен они следят за второй половиной, если это необходимо, - ответил непринужденно Франческо.
Снова открылась дверь, и появились две потные девицы. Они еле-еле поставили на стол то, что несли, повесили еще один светильник на противоположную стену и исчезли, закрыв за собой дверь, словно их тут и не было. Скандал снаружи ослабевал. В этом маленьком помещении Данте при свете еще одной лампы смог различить большие беловатые пятна от селитры и черновато-зеленые пятна моха, которые составляли часть интерьера. На столе девицы оставили две глиняных чашки и большой кувшин с вином, блюдо с нарезанным хлебом. Чаша, наполненная жареными каштанами, и две другие
– Не Бог весть что, - сказал Франческо, словно читал его мысли; он взял кувшин и наполнил две чаши темным вином, несколько кроваво-красных капель упали на стол. Юноша поставил чашу перед Данте, - но я не слишком полагаюсь на пищу, которую здесь осмеливаются называть свежей.
Данте, почти из вежливости попробовал вино. Оно было резким и кислым, и он подумал, что не стоит пить много, чтобы не повторилось то, что было слышно некоторое время назад снаружи. Франческо взял кусок хлеба, к нему добавил несколько кусков сыра. Данте решил попробовать один из кусков мяса, который должен был быть свининой. Невероятно соленый. Это было давно засоленное мясо старого животного. С большим трудом он продолжал вгрызаться в этот кусок, так что ему снова понадобилось освежить рот вином. Франческо весело откусил кусок сыра и придвинул свою чашу к Данте, затем вино снова было разлито в обе чаши. Потом молодой человек взял кусок рыбы и взглядом пригласил Данте следовать его примеру. Рыба была съедобнее: свежий карп, копченый на очаге этой самой таверны, вполне приятный на вкус. Потягивая вино, Франческо решил нарушить молчание, заговорив резким голосом: - Мы поделимся размышлениями, когда вы захотите.
Глава 37
Данте считал, что эти слова принадлежат только ему; он так говорил, когда убеждал Франческо продолжить общение в более разумном месте, чем дворец наместника Роберта. Он подумал, что едва ли хватило чаши вина, чтобы чувства начали притупляться.
– Что вы думаете об этих бегинах? Они представляют какую-нибудь опасность для Флоренции или ее правительства?
– Я не могу сказать, - задумчиво ответил поэт.
– Вы казались до сих пор более уверенным.
– Я уверен только в том, что они что-то скрывают, - пояснил Данте.
– Всей правды нет ни в словах этого слишком набожного человека, ни, конечно, в словах бесстыдника Филиппоне. Они заняты не только молитвами, просьбами и мольбами, я не думаю, что они живут исключительно на милостыню, подаваемую у Санта Кроче. От кого было то послание, которое они ожидали, приняв нас за других? Кто и для чего шлет послания иностранцам в таком жутком квартале Флоренции?
– громко спросил он.
Отвлекшись, Данте взял каштан из чаши. Он был горячим, поэт сжал его в ладонях, наслаждаясь приятным теплом. Франческо с интересом смотрел на него, но не прерывал его размышления.
– Все невероятно скрыто, - продолжал Данте, - как этот дом с закрытой дверью и заколоченными окнами. Это понятно, когда речь идет о такой незаконной таверне, как эта, но не о доме «смиренных кающихся», как они себя называют.
Данте перевернул каштан и стал чистить его, продолжая размышлять вслух:
– Наши бегины несколько месяцев находятся в Италии, но они же сами признают, что были и в других итальянских землях. Они зрелые люди, ты понял это по нашей встрече. В итоге, возможно, что до 1300 года от Рождества Христова они пребывали на своей фламандской родине, а потом должны были ее быстро покинуть, - заключил Данте, отправил в рот каштан и осторожно прожевал его.