Крушение

Еленин Марк Соломонович

— Упустили, упустили. Ах, Далин, Далин!

— Народу у меня мало, сами знаете, ваше превосходительство.

— Видно, с профессионалами дело имеем.

— Совершенно справедливо. Полностью согласен с вашим превосходительством. Однако спешу заметить, ниточка тянется.

— Новый мужчина? Прекрасно! Что?

— Остановился в отеле «Болгария», приближенный генерала Кутепова, капитан Калентьев. Приехал из Тырново только что.

— Тырново, Тырново, — задумался Климович. — И «Эн» собирался в Тырново. Есть ли тут связь? Возможно, весьма возможно. Кто же передает ему столько денег? Но, насколько помнится, этот Калентьев в Турции работал на Перлофа. Значит, Врангель через Перлофа, по каналам «Внутренней линии» посылает деньги Кутепову? Чепуха! Нет, здесь что-то

не так. Знаком ли был раньше капитан с девицей?

— По сведениям, знаком. Приезжал. Их неоднократно видели вместе.

— А девицу мы потеряли, — задумчиво сказал Климович. — Держитесь теперь покрепче хоть за капитана. Кто его ведет? .

— «Пашка», он наиболее способный, и «Валет».

— Так, так... А не делал ли капитан попытки встретиться с «Эн»? — Климович продолжал рассуждать вслух. — Они обязательно пойдут друг к другу. Обязательно. Надо дать им встретиться, Далин. Пусть они встретятся и поговорят. Пусть «Эн» передаст ему привезенные деньги. Посмотрим, куда они поедут. И еще: ищите девицу. София — не Петербург, не могла же она раствориться!

— Может, уехала? — предположил агент, и его старое морщинистое лицо угодливо напряглось.

— Вряд ли. Она знает обоих, капитан не знает «Эн» — так мне кажется. Они встретятся с ее помощью либо у нее. Впрочем, и собор продолжайте держать под наблюдением.

«Если бы хоть предположить, кто работает с такими деньгами, легче строились бы гипотезы», — подумал Климович. И добавил:

— Не станем торопиться, Далин. Сейчас главное — водить их и не выпускать, смотреть и анализировать. Рано или поздно они приведут нас к Андриановой. «Может, поехать к Кутепову? — мелькнула еще мысль. — Или, словно невзначай, встретиться в гостинице с этим Калентьевым? Заставить открыть карты?»

— Раньше, при старом-то режиме, проще было, — сказал Далин. — Главное, народу больше. Нужны тебе филеры, агенты, — проси сколько надо. А требуется, поймал — хватай и в тюрьму! А теперь все переменилось: кто с кем и против кого?.. Голова кругом.

— Да, ты прав, Далин... Сообщай мне обо всех новостях незамедлительно. И я дам тебе своего Дузика. Будет у тебя хоть на связи.

— И еще вопросик, ваше превосходительство. Разрешите? Если начнут уходить, что прикажете? Брать? Ликвидировать?

— Ты что — с ума сошел? Забыл, где находишься? В Болгарии! Чужая страна, нас самих посадят!

— Так я ж говорю, по-тихому?

— В крайнем случае задержать, Далин. Легко ранить. Нам нужен человек для дознания, а не покойник. Стрелять только по ногам и брать вечером, без шума, без полиции и журналистов. Но не раньше, чем они обнаружат слежку. Пока мы только наблюдаем. Только, — повторил он строго, тоном приказа. — А мне нужна квартира. На окраине, в тихом месте. Из гостиницы я должен уехать сегодня же: слишком много людей меня знают. Озаботься немедля, Далин.

— Квартира для вашего превосходительства имеется. В центральной части, правда, — Далин улыбнулся, отчего его лицо сжалось, сморщилось, стало с кулачок. — Но сад большой, забор глухой, подвалы глубокие. Там хоть режь, на улице никто не услышит. Уже заплачено за месяц — чтоб без подозрений. Так что я совсем без денег.

— Жуликоват ты, Далин. Но все равно молодец, хвалю за усердие! Будешь поощрен. И помни! Главное — докладывать мне обо всем. Никакой самостоятельности! Прежде всего разобраться, с кем мы имеем дело.

Отпустив агента, Евгений Константинович задумался. Пожалуй, впервые в жизни он сталкивался с противником, не зная, кто он, не зная даже, противник ли это. Климович корил прежде всего самого себя: никогда раньше такого не случалось — он не знал, на кого работает и на кого должен работать...

3

В оговоренное время «Мишель» не вышел и к Андриановой. Калентьев, пришедший в собор минут за десять до встречи, чтобы осмотреться, без большого труда обнаружил филера. Есть в их лицах и повадках что-то удивительно похожее, канцелярско-полицейское, профессиональное стремление «пережимать», свойственное самым плохим актерам. Калентьев пытался поводить филера.

Делая вид, что внимательно осматривает фрески, он останавливался и у фресок «Бог Саваоф», «Святые Кирилл и Мсфодий», и возле двух тронов, и возле центрального иконостаса. Филер, как прибитый, стоял за красной колонной, перед картиной «Христос благословляет детей». Это казалось подозрительным. Калентьев быстро направился к западной стене, где находился вход на балкон хора, взбежал по лестнице, но тут же повернул и стал спускаться вниз. И конечно, незамедлительно, нос к носу, столкнулся еще с одним филером, отпрянувшим в сторону и пропустившим Глеба. Сомнений быть не могло: и он уже тянул за собой «хвост»! Предосторожность, принятая «Мишелем», не имела теперь никакого смысла. Неужели попался? Но в чьи руки? Скорее всего — конкурирующие «фирмы» Климовича и фон Перлофа. Возможно, его случайно узнал кто-то из константинопольцев? «Мишеля» схватили и теперь выколачивают из него показания?.. Плохо. Надо уходить. И обеспечивать безопасность Андриановой, если ее еще не «засветили» на запасной квартире. Тогда совсем плохо. Он остается слепым и глухим, без связи, накануне взрывных событий. «Приятеля» пора выводить из игры. Пора ли? А если это работают люди Перлофа, которого, вероятно, сможет обуздать «Доктор»? Значит, не пороть горячку, не суетиться... Выждать?.. Калентьев порадовался своей предусмотрительности: Андрей Белопольский — человек обязательный, пунктуальный, — в эти минуты он подъезжает на извозчике к главному входу. Делая вид, что ничего не заметил и продолжает ждать кого-то, Калентьев не спеша продвигался от западного входа, вдоль стен, к центральному. Оба филера, держась на расстоянии, уже открыто шествовали за ним. Интересно, ждет ли его у входа третий? И сколько их всего? В последний момент Глеб переменил решение и повернул к западному выходу. Он сумеет обогнуть собор, и это даст ему некоторые преимущества. Если Андрей на месте, посадка к нему на извозчик будет выглядеть не как заранее спланированная, а как случайная акция. Если все филеры ждут его в центре, бегство через западную дверь тоже даст некоторые преимущества. Глеб убыстрил шаги и вдруг побежал. К счастью, западные врата оказались незапертыми. Он даже не удосужился заранее проверить это. Позор!.. Упав на сиденье рядом с Белопольским, Глеб крикнул извозчику:

— Пошел! Оплата двойная! — и, переведя дух, благодарно пожал руку Белопольскому.

— За тобой действительно муж гнался?

— Ты недалек от истины. Но не один — с дружками, их было там с десяток, — усмехнулся Калентьев. — Посмотри, не едут?

— Сзади чисто.

— А красотка не пришла. Бедняга! Ей достанется.

— Не переживай: красотки всегда выкрутятся. Я тебе удивляюсь. Столько женщин вокруг, зачем же выбирать замужнюю?

— Сердцу не прикажешь. Пожалуй... Знаешь, нам, к сожалению, пора расстаться. Отвези меня к вокзалу.

— У тебя есть деньги, Андрей? Прости, не обижайся. Я могу дать тебе денег. Немного. Отдашь потом.

— А зачем мне деньги, Глеб? Разве ты не понял? Мне ничего не нужно. Все, что зарабатываю, — мое.

— Я понял и рад за тебя. — Калентьев замялся, не зная, имеет ли он право рисковать и что говорить приятелю, с которым они расстаются надолго, быть может, навсегда. — Завтра я уеду, Андрей. Не знаю, как сложится жизнь, кому и что она приготовит. Но мне кажется, мы всегда были добрыми друзьями и солдатами. Не нужны деньги, прими добрый совет. Возвращайся на родину, Андрей.

— А ты как решил?

— Для меня это давно решенное.

— Да меня там просто шлепнут, когда разберутся, кто к ним пожаловал.

— Не шлепнут. Я ручаюсь.

— Ты?! Кутеповский капитан? Солидное поручительство!

— Я тебе верю, Андрей. Очень. И верю, ты вернешься. Может быть, даже раньше, чем я. Поэтому слушай внимательно и запоминай. Если решишься, ты пойдешь на улицу Графа Игнатьева, тридцать три. Там — «Союз возвращения на родину». Я не могу тебе всего объяснить... Но когда ты вырвешься отсюда и вернешься в Россию, при проверке говори: мой друг капитан Калентьев, капитан Калентьев в Болгарии уговорил меня вернуться, уверил, что Россия меня простит.