Крымские истории
Шрифт:
Но это был и Её город. В нём жила Она, та, которую он не забыл, и которая так и осталась в его сердце. И он знал, что это уже навсегда. Как знал и то, что никогда не простит ей того визита подруги. И того письма, которого он так и не прочитал.
Приняв дела и вступив в должность, через несколько дней он поехал представиться городским и партийным властям.
Секретарь горкома партии, молодая и энергичная, обаятельная Лилия Николаевна Якимчик, приняла его тепло и сердечно.
Тут же заявила, что на
К слову, они были очень дружны весь последующий период совместной работы. И он всегда восхищался этой умной, яркой и даровитой женщиной, которая так органично и умело совмещала в себе и талантливого партийного работника, и мать троих детей, и тонкого, просвещённого человека.
В один из дней, когда он прибыл по её приглашению в горком партии, она предложила:
– Я сейчас познакомлю Вас с членами бюро горкома. С этим составом, за исключение двух-трёх человек, мы их всех предлагаем на выдвижение, мы намерены выходить и на партконференцию, и на будущие выборы.
И не была бы она женщиной – красиво улыбнувшись и даже заалев, слегка, лицом, заявила:
– Край наш – текстильный. В составе бюро – три четверти – женщины. Вот они мне уже все уши прожужжали: «Лилия Николаевна! Вы бы хоть познакомили нас с Героем. А то мы только слышим, что новым начальником политотдела дивизии назначен Герой, молодой полковник. Да ещё говорят, что он и не женатый».
Всё это она ему выпалила за минуту и тут же кому-то позвонила:
– Нина Григорьевна, приглашайте членов бюро горкома, пусть заходят…
Он считал себя сильным человеком. Но когда дверь в кабинет секретаря горкома открылась и на пороге появилась женщина необычайной красоты – у него закружилась голова и пол качнулся под ногами.
До него донёсся голос Лилии Якимчик:
– Знакомьтесь, Владислав Святославович, это наш секретарь горкома партии по идеологии, Ирина Николаевна Каленикова. К слову, как и Вы – кандидат философских наук…
Больше он ничего не слышал.
Пламя полыхнуло в его голове, сразу стало нестерпимо жарко и он, не объясняя никому и ничего, поспешно вышел из кабинета первого секретаря горкома партии.
***
Утром следующего дня, ещё только чуть рассвело, к нему в дивизию приехала первый секретарь горкома партии Лилия Якимчик.
Мило побеседовала, несколько минут, с комдивом, прославленным и любимым всеми генералом Лобановым, который куда-то спешил, и осталась с ним, начальником политотдела, наедине.
– Владислав Святославович, Вы простите меня, что я встреваю, наверное, не в свои дела, но Ирина – не только секретарь горкома, она – самая близкая моя подруга. Поэтому быть в стороне от разыгравшейся драмы – я не могу. Хочется, хотя бы немножко, и себя уважать за имя и звание человека.
Остановилась,
– Господи, как же я не догадалась сразу, что это – Вы. Она же мне всё рассказывала о Вас, о вашей встрече с нею в молодости.
Тяжело вздохнула, присела на край стула, как-то виновато попросила у него сигарету, умело затянулась душистым дымом и повела речь дальше:
– И о том поступке подруги, на который она её не уполномочивала.
Посмотрела ему в глаза. Словно решаясь на какое-то важное сообщение, и громче, чем надо было, сказала:
– Она, Владислав Святославович, уже девять лет одна – после Вашей встречи у ржаного поля, с васильками. Она всё честно рассказала мужу и тут же ушла, с сыном, к своей матери.
Необходимо было несколько дней, чтобы придти в себя. Просто собраться с мыслями. Не много я знаю женщин, способных на такой поступок.
На второй же день она собиралась встретиться с Вами. Уже… на всю жизнь и всё Вам объяснить. Представьте, то время и те условия, для комсомольского работника города – шаг более, нежели смелый.
Да, видать, не рассчитала своих сил и слегла в горячке от пережитого. Болела долго и тяжело. А когда встала на ноги – узнала от руководства части, мне при этом не говорила ни слова, что Вы уже убыли в Афганистан.
– Господи, что с ней происходило несколько месяцев. Она мне даже сказала на второй день:
«Лиля, если он погибнет – в этом будет моя прямая вина. И я не буду жить ни мгновения, ты это знай. Только сына… тогда досмотри, не отдавай его никому, он ведь вырос с твоими ребятами».
– Владислав Святославович, идите к ней. Она ждёт Вас. Идите! Я знаю, как Вы – оба, выстрадали своё счастье. Идите, сейчас же.
И только он хотел что-то ей сказать, она закрыла его губы своей нежной и вместе с тем – твёрдой рукой, и сказала, глядя ему прямо в глаза:
– Господи! Я-то думала, что так любят только в книгах, да в кино. Как я ей завидую, что ей такая любовь встретилась.
Идите к ней. Иначе – Вы мне больше не друг.
Он, даже не попрощавшись с Лилией Николаевной, быстро вышел из кабинета, почти бегом устремился по ступенькам вниз, без фуражки, сел в свой служебный УАЗик и велел водителю ехать к горкому партии.
Возле рынка увидел девочку, в корзинке которой были туго связанные букетики васильков. Великое множество их. Он не любил таких букетов. Они были фальшивыми и совершенно не похожими на природное буйство этого цветка.
Поэтому, отдав деньги юной продавщице, взял из корзины несколько букетиков, попросил их развязать, и объединив их в синее море, поехал дальше, прижимая к лицу терпко пахнущие васильки.
На ступеньках здания стояло множество людей, видно, в горкоме проходило какое-то совещание.