Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
Их руки слились, совсем как слившиеся тела, точный плавный механизм, без зазрения совести выполняющий свое предназначение. Органы аккуратно сложены в глубоком дне металлического бортика. Тело вывернуто нараспашку вместо души, и сейчас опустошенное, с разъятой грудной клеткой, вывернутой брюшинной оно показалось по истине прекрасным.
Рейко не чувствовала все это время бегущих по щекам слез, что капали на вскрытый учебный материал. Но когда они застелили глаза густым влажным туманом, Рейко руками, все еще накрытыми ладонями Акасуны, принялась судорожно утирать лицо. Но слезы смешались
А вдруг если она взглянет в лицо, то увидит Марико? Тогда она никогда не сможет взять скальпель в руки, замученная голосом собственной совести. Лучше бы он попросил его застрелить! Так ведь проще, так легче! Нажать на курок и все! Зачем он мучает её? Разве не достаточно Рейко страдала, чтобы проходить весь ужас, творя его собственными руками?
Запутавшаяся в своих мыслях как в клубке нитей, она не сразу ощутила приятную дрожь по всему телу от легких, нежных и самозабвенных прикосновений. Сасори все это время, обнимая её со спины, стирал мокрые дорожки с заляпанных кровью щек своими впервые незапятнанными пальцами. И, покончив со слезами, обнял, уткнувшись в шею. Рейко дрожала, не понимая, отчего сильнее: от того, что сделала своими собственными руками, или от того, что её с таким нежным трепетом обнимает убийца, которого она должна ненавидеть и убить. Лучше бы она покончила с собой тогда, три года назад, в квартире Мадара, остановила бы безумие, которое не в силах контролировать в собственной терзаемой душе. Акияма не выдержала и осела на пол, смотря на зеленые пятна на синих перчатках — красный так смешно смешивался с синим.
Сасори опустился на колени вместе с ней, обняв крепко, как родную дочь, и рукой найдя бьющуюся жилку на шее, погладил, как гладят любимую кошку.
— Все хорошо, у тебя получилось. Этого раза будет достаточно. Ты молодец, Рейко, у тебя все получится. Только тебе я могу вверить мою смерть. Только в твою ненависть я верю.
Она его детище, незавершенное произведение искусства, которое он холит и лелеет по своему, как носится художник, укрывая от любопытных глаз незаконченную картину.
Рейко не верила в свою свободу. Все казалось плохой шуткой. До сих пор она сомневалась, ждала, когда её усыпят, чтобы пронзить её тело острой кистью художника на операционном столе.
Но Сасори открыл дверь, позволяя уйти, но лишь для того, чтобы вскоре вернуться.
— Ты помнишь, о чем мы говорили. Чтобы ты изменила в системе данные о моих ДНК-образцах.
Рейко помнила, для этого ей придется вернуться в полицию. Там, где её наверняка ищут. Там, где ей придется столкнуться с Итачи и найти в себе силы посмотреть ему в глаза.
Они стояли на пороге, Рейко была у открытой двери в одном шаге от площадки подъезда, чтобы пуститься бежать прочь. Сасори, опершись плечом о стену, провожая так, как провожают обычную подругу, а не потенциальную жертву или соучастницу собственного убийства. Нет, есть еще одно незаконченное дело. Её сделка с Мадарой.
— Ты был прав, — взволнованным тоном прошелестела Рейко, сжав дверной косяк. — Я действительно работаю на одного человека. Он был связан в свое время с делом Потрошителя. Его целью было поймать тебя, чтобы через тебя выйти на Мастера. Мастер — его истинная цель. Именно поэтому я и оказалась в замке Мастера. Попалась в капкан, пока искала вход…
— Вот оно как, — Сасори как будто и не удивился, скучающе пожав плечами.
— По сути, вы преследуете одну и ту же цель. Быть может, вы и правда могли бы встретиться и… черт, как абсурдно же все это звучит. И поговорить. Чтобы поймать Мастера.
— Кто этот человек?
— Я не могу сказать имени. Если скажу, ты можешь отказаться от встречи.
— Хм, — Сасори небрежно скривился, размяв шею, устремив взгляд в потолок, совсем как в детстве ища там ответы на все вопросы. — Хорошо, свяжись со своим человеком, я согласен на встречу.
— Ты не думаешь, что вместо этого человека я могу привести тебя к полиции? Не безрассудно ли мне доверять?
— Ты и сама знаешь ответ на свой вопрос, — не без ухмылки ответил Акасуна, закрыв перед Рейко дверь.
Ангелы-хранители — пустые сказки, предназначенные для детей. В реальности же существуют дьяволы-хранители, падшие благодетели, властители и политики, высасывающие из тебя душу и выгоду, взамен предоставляяя бастион своих черных крыльев.
Такой твердый оплот имел Сасори в лице бывшего министра культуры Японии, нынче широко известного мецената по имени Ханзо. Они редко выходили на связь лично, но каждый следил за другим. Сасори было выгодно иметь властную руку, способную замести следы. Ханзо овладела одержимая идея создания нового «Джека-Потрошителя», «Зодиака», «Кровавую мери». Человек, чье имя станет именем нарицательным и будет вселять ужас в сердца людей даже спустя столетия.
Сасори впервые за долгие годы вновь сидел в кабинете Ханзо, скрестив пальцы и устроив на них подбородок, следил немигающим взглядом за бывшим министром, складывающим документы в папку.
— Это твои новые документы и билет до Англии. Ты ведь учил все это время язык на всякий случай, как я и просил? Мой пластический хирург будет готов преступить к работе, как только ты пожелаешь. Акасуна Сасори исчезнет из Японии в лике европейца, чье имя на этих бумагах.
Сасори принял протянутую папку и с ленивой праздностью прочитал свое новое имя, свою выдуманную биографию.
— Ближайший самолёт вылетает завтра. На все свои средства со своих безумных клиентов тебе хватит приобрести приличный дом в элитном районе. Завтра…
— Нет, — отрезал Акасуна тоном человека, решение которого неизменно, — я не уеду, пока не свершу свой реквием.
— Тебя ищет полиция, ты ведь осознаешь, что я более не способен прикрывать тебя?
— Осознаю. Но это ничего не меняет, все это время я жил только ради этого дня — свершить реквием по Нарико, чтобы её душа упокоилась.