Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
Ханзо с видом человека, хладнокровного к чужой скорби, размял кисть руки, пренебрежительно хмыкнув.
— Знаешь ведь, как говорят: «От всякой беды есть два лекарства: время и молчание». В твоем случае я бы сказал бездействие. Мой тебе совет — брось свой реквием. Цена жизни и так грошовая, не обесценивай её еще сильнее. Ты смертен, как и все, и ни одно твое искусство не остановит летящую в тебя пулю, — рекламно-дикторским голосом изрек бывший министр.
— А еще говорят, что великие художники всегда прятались в своих работах. Я и так прятался слишком долго, настало время содрать маску Кукловода
На стол легла неброская флешка, которую Сасори подвинул в сторону Ханзо.
— Здесь вся моя история от начала до конца, как мы и договаривались. Вы явите правду о Кукловоде, как только Акасуна Сасори погибнет или пропадает без вести.
Акасуна поднялся, прихватив документы, зажав их подмышкой, и со скромной благодарностью шутливо поклонился своему покровителю.
— Был рад с вами сотрудничать. Как только я закончу, то выйду на связь с вашим пластическим хирургом. А теперь …
Прощаемся… мы далеки уже,
Ведь с горсти пепла не воскреснут чувства.
И пусть немного грустно на душе,
Расстаться вовремя — великое искусство!
И продекламировав шутливо-горестные строчки, скрылся за дверью, как скромный актер в свой дебют за сценой.
Ханзо подхватил телефон и, поспешно набрав номер, как только услышал ответный голос, сухо отчеканил:
— Я хочу, чтобы вы следили за Акасуной Сасори, пока он не покинет страну.
Хамелеон сам никогда не подозревает о своей способности сливаться с окружающей обстановкой. Он не понимает, что невидим другими и от этого страдает от одиночества, не понимая ценности своего дара.
Рейко, будучи бесцветным хамелеоном, ощутила эфемерный укол по самолюбию. Её отсутствие никто не заметил. Но не этого ли она добивалась? Этому учил её Мадара — быть своей среди «них», но не быть одной из них. Но к чему она пришла? Если бы она действительно погибла, сколько человек пришло бы на её похороны? Если бы … Первым делом, Рейко проникла в криминалистическую лабораторию в ожидании, пока Шикамару отправится за кофе. На цыпочках подошла к компьютеру, нашла личное дело Акасуны Сасори и, уже приготовившись изменить данные о ДНК, наткнулась на небрежно брошенную на столе папку. Она опоздала, служба безопасности уже идентифицировала найденные волокна на месте преступлений с ДНК Сасори. Он снова находился в розыске.
Если бы он отпустил её на день раньше…
Покинув лабораторию, Акияма направилась в кабинет к Учихе, она ведь до сих пор не знала о его нынешнем состоянии.
Кабинет начальства пустовал, лишь ветерок гонял закрытые жалюзи.
Рейко оставила заявление об увольнении на лежавшем на столе ноутбуке. И, кивнув самой себе, направилась в соседний кабинет, двери которой были чуть приоткрыты. Заглянув внутрь, Акияма застала на месте агента Тобираму, чинно вертящего меж пальцев карандаш, вперившего строгий обрамлённый не по взрасту глубокими морщинами взгляд в экран компьютера.
— Спецагент Сенджу, — окликнула его Рейко.
Тобирама уже третий день занимался работой Учихи с тех пор, как тот загремел в больницу с приступом. Поэтому закупившись дешевым порошковым кофе и пончиками, Сенджу пустился во все тяжкие
— Тебя ведь похитили, разве нет?
— Разве нет, — неуверенно повторила Акияма, пройдя в кабинет и закрыв дверь. — По правде говоря, я хотела бы поговорить с Итачи-саном, чтоб объясниться.
— Итачи в больнице.
— Его все еще не выписали?
— Он только три дня назад снова туда загремел из-за того, что искал свою невесту, — с ироничной ухмылкой выделив последнее слово, процедил федерал. — Которая, как я вижу, в целости и сохранности.
Горький ком встал поперёк горла, Акияма вытянулась дрожащей струной, стиснув в кулаке кольнувшую совесть.
Брови Тобирамы угрюмо сошлись на переносице, карандаш звонко хрустнул, развалившись пополам, а уверенный острый взгляд задрожал, устремленный на экран.
— Не может быть…
Сенджу выпрямился, подвинувшись ближе, перемотав видеозапись с одним из коридоров. Увеличил изображение на максимум, улучшил качество картины и запустил заново. Четверо сбегающих личностей из замка лишь на миг явили свои лица. И одного Тобирама был удостоен честью знать лично.
— Да быть такого не может!
Рейко непонимающе моргала, смотря, как надуваются венки на висках агента, лицо его побагровело, а пальцы сжали в тиски несчастную мышку.
— Он же официально мертв!
— В чем дело? – Акияма подошла к столу, пока Сенджу, судорожно вставив чистый диск в дисковод, переписал нужный момент видеосъемки, дрожащими пальцами утерев пот, скатившийся по переносице к носу.
— Этот якобы сдохший ублюдок, он как-то связан с шайкой Мастера! Нет, судя по тому, откуда и с кем он выходит… господи! — воскликнул Сенджу, вскочив в рабочего места. — Он и есть Мастер!!!
Застыв с открытыми уставами, Рейко уставилась на фланирующего взад-вперед Тобираму как на восьмое чудо света, робко сложив руки на животе, скромно остановилась у края стола и взглянула на застывшую картинку с изображением…. Тот человек! Она ведь видела его, тот самый горе-водитель, что едва не сбил её, когда она шла к Мадаре. Неужели… Картинка пазлами складывалась с неимоверной скоростью, их встреча не была случайной, он нашел её и, вероятно, подкинул жучок в сумочку. Так и случилась их с Итачи «нечаянная» авария с фурой.
— Учиха… — прорычал Тобирама, согнувшись над столом. Компьютер закончил закачку, и агент вытащил диск, выплюнув имя Учихи.
До Рейко не сразу дошел смысл сказанных слов, она как последняя идиотка, наклонив голову набок, смотрела в лицо бессмертного Мастера, но никак не могла связать все с произнесенным Тобирамой именем. Из-за состояния прострации она не сразу услышала, как всегда легкий кашель Сенджу, который он сопровождал ворчливым кряхтением в конце, перерос в судорожный. Лицо неестественно багряное, а пальцы пытающиеся ослабить узел галстука на его фоне казались отвратительно белыми. Рухнув на колени, Сенджу зашелся кровавым кашлем вперемешку с выблеванной под ноги желчью. Все походило на глупо развивающееся кино, а то, что это реальность, Рейко поняла, лишь когда агент схватился за её ногу.