Кукловод: Реквием по Потрошителю

Скариани Аделина

Разлепив склеившиеся губы, Рей издала хриплый полустон вместо крика о помощи. Горло пересохло, сдавив тугим комом. Она ударила ладонями о стенки клетки, издав очередной охрипший плач, который стих, как только пустоту заполнил новый звук — тихая поступь.

Шаги перемещались плавно, скользя по поверхности, то справа, то впереди, то слева, заставляя Акияму судорожно дергать головой в разные стороны, ища источник звука.

Шаги исчезли, пространство вновь поглотил штиль, в котором слышалось лишь собственное дыхание и бешеное сердцебиение.

—

Кто здесь? — первые слова, вырвавшиеся с глухим стоном в желании выблевать скопившуюся в легких пыль. Рей зашлась тяжелым кашлем.

Щелчок, и искусственно-неоновый свет ослепил глаза, заставив зажмуриться, отвернувшись от его неведомого источника.

Отчаянно держась за прутья клетки, Рей постепенно разлепила бесцветные очи, взглянув в яркие лучи света, в которых мерцали невидимые светлячки. Но свет перекрыла появившаяся нависшая алебастровая маска с черными гипнотизирующими запятыми вместо глаз. Белые патлы, спадающие по бокам от неё, защекотали кожу, проступая сквозь прорези клетки. Из отверстия для рта на Рей закапали алые капли дождя. И тогда Рей поняла, что тяжелое дыхание уже принадлежит не ей, а человеку в маске, что наклонил голову набок, и в свете неновых лучей мелькнули острые наконечники Нэкодэ.

Истошный крик вырвался из груди, Акияма прикрылась руками, сжавшись в комочек.

Все стихло с воплем страха.

Несколько дней назад

Душистый аромат бергамота благоухал из трех керамических чашек, что стояли на круглом столике в уютном кафе. Трое молодых людей заливисто хохотали, поддерживая непринуждённую дружескую беседу. Самые заурядные знакомые, что решили скоротать праздные выходные в теплой компании.

— Вот скажи же, Накуса, что у Рей идеальная физиономия для будущего полицейского. На неё посмотришь, и сразу хочется сдаться с поличным, — задористо подтрунила Марико.

— Ну прекрати. — Рейко обижено толкнула подругу локтем в бок. — А у тебя нет никакого чувства такта и деликатности!

— Ну, я-то будущий журналист, мне положено быть наглой и циничной!

— А вы знали, что журналисты и правоохранители числятся среди профессий потенциальных психопатов? — между прочим подметил юноша, отпив горячего чаю.

— А художников среди них нет? — хитро прищурилась Марико.

— Мм, генеральные директора, адвокаты, правоохранители, хирурги, журналисты. Нет, художников там нет.

— Ну, хоть кто-то среди нас не маньяк! Это немного успокаивает! — наигранно вздохнула Марико.

— Не знаю, что насчет физиогномики, но вот имя Марико…

Сасори сделал паузу, задумчиво дотронувшись до подбородка.

— Да, твое имя ведь означает «ребенок истины», — задумчиво подтвердила Рейко.

— Марико почти созвучно имени Нарико, — печально усмехнулся художник.

— Оу, и по значению похожи: «ребенок истины» и «дитя закона», — подметила Рей.

— Нет, — отрицательно покачал головой Сасори, — закон и истина — разные вещи. Закон не всегда бывает истинным, а истина не бывает законной.

Девушки переглянулись. Марико лишь закатила

глаза, заносчиво хохотнув, но вот по телу Рейко побежали мурашки. Для неё не было секретом, что фривольная подружка-хохотушка только и мечтала, как затащить бы юного художника в постель, в то время как сама Рей держалась с ним на дистанции «подруга его подруги». Но что-то внутри всегда холодело и млело, когда их взгляды пересекались, а пальцы невзначай прикасались друг к другу. Что-то сродни детской увлеченности, восхищению светлым и прекрасным.

Как и сейчас, её словно ударило током от легко прикосновения пальцев, когда они оба потянулись за пирожным. Мимолетная встреча взглядами: его карий меланхоличный смотрел остро, и от этого Рей лишь потупила взгляд, мягко улыбнувшись.

Недосягаемое и сакральное, то, на что она никогда не решится.

— Поскорее бы уже вернуться в Токио на учебу, из-за этих жутких убийств у меня начинается паранойя! — посетовала рыжая, допив чай.

Рейко встряхнула головой. Она совершенно потеряла нить разговора в сокровенных размышлениях.

— Я слышал об этих случаях, — кивнул Сасори. — Кажется, тела забальзамировали.

— Их не просто забальзамировали! Их изуродовали, — с неприкрытым отвращением фыркнула рыжая. — У первой жертвы вместо глаз были циферблаты часов. У второй во рту покоилось забальзамированное сердце, а позвоночник, подобно ежику, был начинен иглами.

— Я видела это в репортаже, — помассировав переносицу, подключилась в беседе Рей. — Кажется, похожие случаи бальзамации тел уже были в Токио два года назад.

— Ну точно! Мы как раз приезжали на поступление во время той громкой истории с Потрошителем. Брр.

Сасори внимательно следил за бурным спором подруг, разворачивая фантики конфет.

— И что же вы думаете об этих работах?

— А что тут думать? Тот, кто делает это, настоящий психопат! — вынесла неопровержимый вердикт Марико.

— А мне кажется, что этот… — Рей не знала, можно ли убийцу назвать человеком. — Мне кажется, он пытается передать что-то в своих работах.

— И что же?

— Не знаю, но посуди, если бы он просто хотел убивать, он бы не тратил столько времени на все эти конструкции с телами, бальзамацией.

— Потому что он псих!

— Кстати, о психах, кажется, именно в Осаке был зачаток одной известной секты, — ловко сменил тему разговора Сасори.

— Мм, — задумалась Марико. – Что-то слышала об этом.

— Секта Дзясина, — подтвердила Рей с видом знатока.

— О, она у нас спец в криминальных делишках.

— Они приносили жертвоприношения своему выдуманному богу Дзясин-сама, считая, что так продлевают свою жизнь. Это одна из версий, по крайней мере. Их повязали, но многие адепты покончили с собой или сбежали. — Глаза Рейко самозабвенно замерцали. Полностью поглощенная повествованием, она продолжала возбужденно жестикулировать: — Больше о них не было ничего слышно уже многие годы. Я знаю, кстати, местонахождение одного из храмов. Могу…