Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
I want to hurt you just to hear you
screaming my name
Don’t want to touch you but you’re under
my skin (Deep in)
I want to kiss you but your lips are
venomous poison
You’re poison runnin’ thru my veins
You’re poison, I don’t want to break these chains
Почему? Почему ты поешь именно эту песню, Рейко?
Пальцы забили последними октавами вместе с низкими нотками, так непривычно звучащими в доселе в ее высоком и даже простом голосе, но сейчас он вибрировал, пробираясь под кожу к струнам души, заставляя трепетать все тело. Итачи невольно ослабил узел галстука. Слишком душно. Его душил не только
Runnin’ deep inside my veins,
Burnin’ deep inside my veins
It’s poison
I don’t wanna break these chains
Poison.**
Последний удар, будто финальный рывок бойца, оглушил зал в прокатившемся эхом голосе, что тут же смолк. Грудь Рейко тяжело поднялась, и плечи мелко задрожали. Зал взорвался сдержанными нормами приличия, но все же громкими овациями. Итачи, вырвавшись из оцепенения шокирующих знакомых строк и невероятного голоса, присоединился к заслуженным аплодисментам. Стоящая все это время у фортепиано прокурор Мэй Теруми захлопала яро и провела по плечу Акиямы. Вероятно, она и была зачинщицей представления. Но Рейко будто и не слышала оваций, она лишь на мгновение обернулась, но этого хватило, чтобы ухватить растерянный и даже наполненный страхом взгляд. Рейко подорвалась, а публика и не удерживала её. Итачи уже бросился в её сторону, но его вновь перехватили уже до тошноты приевшейся за сегодняшний вечер фразой:
— А, детектив Итачи, раскрывший дело Потрошителя.
Рейко исчезла во вновь расплывшейся толпе.
Резная двуспальная кровать недвусмысленно намекнула, что этой ночью Итачи явно разделит свое ложе не в гордом одиночестве. На вопросительный молчаливый взгляд детектива сопровождающий дворецкий лаконично объяснил, что его невеста подойдет чуть позже. Она, кажется, затерялась в лабиринтах погрузившегося во тьму замка.
Итачи в замешательстве даже не смог ничего ответить, когда дверь уже закрылась, и вновь бросил тоскливый взгляд на старинную резную кровать. Вид из комнаты также выходил на туманную опушку леса, как и из залы. Небесные фонарики мерцали на расстоянии вытянутой руки, что, казалось, протянешь руку и сорвешь сокровище ночи.
Уединение с Рейко могло дать преимущество для серьезного разговора, поэтому Итачи завалился на свою «супружескую» сторону с непоколебимым решением дождаться подчиненную.
— Почему мне иногда кажется, что я женюсь на этой девушке, сам того не осознавая? — с житейской тоской иронизировал мысль Учиха, смотря в потолок, где танцевали тени.
Тени танцевали по всему замку. Одна из них, юркая и неуловимая, гуляла легким ветерком вдоль стен, мелькала из угла в угол, совсем как ветер из окна. Рейко перемещалась по лабиринтам готического замка в полной темноте и тишине, ведь все гости давно почили в царство Морфея в выделенных им комнатах.
Акияме казалось, что она сорвала джек-пот, иначе по-другому ситуацию не описать. Когда Итачи протянул ей приглашение на раут, проводимый в замке окружного судьи, сердце заклокотало с такой отдачей, что полностью заглушило все слова начальника. Она могла лишь оторопело смотреть на него, не веря в свою удачу. Замок Данзо — точка, что мигала на карте, принесенной Суйгецу месяц назад.
Вот только, где искать тайный вход в Обитель Мастера, Акияма не имела понятия. До нее вообще до сих пор тяжело доходило то, что Данзо может быть как-то связан с шайкой Мастера. Не может же владелец замка не быть в курсе, что у него под боком находится пыточная камера
— Вам помочь?
Рейко вскрикнула как ужаленная, прижав руки к груди, и невинно улыбнулась, круто развернувшись на каблуках. Дворецкий с усиками-завитушками, будто только что вышедший из черно-белого английского кино, наклонил к её лицу канделябр, и языки пламени осветили её полыхающее румянцем лицо.
— Я, я заблудилась, — ответила та дрожавшим от волнения голосом, сверкнув глупой улыбкой.
Дворецкий наморщил нос, словно ложь могла пахнуть, и, потребовав её имя, лишь чинно кивнул, попросив следовать за ним.
Поиски Мастера в итоге окончились комнатой, в которой сладко спал её киотский жених. Итачи лежал на боку, вытянув руку к противоположной стороне их ложа, так что не задеть его было задачей за гранью возможного. Вероятно, он даже специально так расположился, чтобы ощутить её возвращение. Рейко поняла, что Итачи хочет привести её к некому важному для него разговору, и что-то подсказывало, что для неё он не будет ассоциироваться с приятельской беседой.
Рейко только распустила прическу, освободив пучок русых волос и позволив им рассыпаться волнами, и, не раздеваясь, как и Учиха, скользнула в постель. К самому краю, как можно незаметнее, чтобы Итачи не ощутил её присутствия. Сон наступил с сомкнувшейся на глазах тьмой.
Проснулся Итачи уже ближе к рассвету, лишь ощутив под пальцами теплую твердость. Рейко спала рядом на спине, повернув голову в его сторону, и совсем легкие предрассветные лучи ласкали её лицо. Пальцы сомкнулись на её боку, поймав в плен разделяющую с ним ложе девушку. Он практически обнял её во сне, но руки так и не убрал, смотря в спящее лицо. Рядом горел маленький огонек света, Итачи проморгался, скидывая пелену сна, и рука с живота Акиямы скользнула к кровати, где лежал небольшой карманный включенный фонарик.
Пока Итачи пытался понять, зачем и как он здесь оказался, Акияма по-хозяйски устроилась на его плече, прильнув еще ближе, во сне жалобно простонав.
Пообещав себе, что утром от разговора ей точно не уйти, Итачи убрал находку на прикроватную тумбу и тяжко вздохнул, наклонил голову набок, уткнувшись щекой в русую макушку, горько отрезвив себя мыслью:
«Когда-нибудь ты сдашь эту девушку суду как укрывательницу преступника».
Лошадь гневно заржала из-за резко натянутых поводьев и встала на дыбы. Итачи, впервые оказавшись в седле, пытался справиться с резвым жеребцом, что норовился пуститься в пляс.
Громкий перестук копыт заглушал возбужденные перед охотой голоса представителей правосудия. Собаки тревожно лаяли, скаля пасти в предвкушении крови дичи. Пурпурные сумерки рассекали небо небрежными мазками художника, что запечатлелись на нем огненно-солнечными всполохами под стать решительно настроенной атмосфере.
Рейко сидела верхом на угольно-черном жеребце, что тихим шагом двигался вдоль вереницы коней. Стандартная форма, как и у всех участвующих игроков: бежевые бриджи вправлены в охотничьи ботфорты, коричневая жилетка поверх свободного хлопкового блейзера под цвет бридж, руки увенчаны крагами и уверено сжимали поводья, пробивающиеся кровавые искры солнца блестели на полированной жокейке. Она двигалась плавно, словно ступала по волнам у берега, без единого усилия с гордо выпрямленной спиной.