Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
— Отлично держитесь в седле, — проезжающая мимо прокурор Мэй, как одна из представителей прекрасного пола, с легкой завистью скользнула взглядом по молодой наезднице.
Но Рей будто и не заметила скрытого ехидства, с улыбкой поблагодарив за комплимент, и остановилась рядом с Учихой, что наконец приноровился к своему транспорту.
Данзо, опираясь на трость, ступал вдоль прирученных лошадей и, остановившись, набалдашником постучал по груди.
— А вы, Данзо-сама, не присоединитесь к охоте? — поинтересовался Итачи.
— О нет, годы уже
— Ну что вы, мы уверены, что вы все еще способны обуздать любую кобылку, — заправив огненные пряди за плечо, кокетливо заявила Теруми.
— Скорее клячу, — горько усмехнулся Данзо. — Будьте осторожны, лес трудно проходим, зато дичи в нем много. На машинах в него не пробраться из-за холмистой разбитой местности. Но лошадь с ней справится. Что же, кто соберет больше дичи, тот и победитель.
Рей приняла протянутое заряженное ружье и, последовав примеру Итачи, повесила за спину. Пустилась шагом рядом с начальством, направляясь к царству терний. В груди кольнуло невидимой иглой, что занозой осталась в её сердце. Невольно на кроны еще не до конца оголившихся осеней смертью деревьев легла картинка кутающейся во мрак чащи леса Осаки. В том лесу, где она потеряла свою душу, но вырвала тело, как она наивно полагала. Но на самом деле лишь насадилась на крючок, что рыскал по периметру за живой, но послушной дичью.
— Рей. — Акияма вздрогнула, обратив внимание на Итачи, что явно силился окликнуть её не с первого раза. — Уверена, что тебе стоит участвовать в охоте? Ты только вышла из отпуска и, возможно, не оправилась от стресса.
— Нет, все в порядке, отец всегда говорил: «Опасность учит, страх дает ума». Так что небольшая доза стресса не помешает мне для восстановления, — Акияма нагнулась над шеей жеребца и потрепала его по гриве. Конь качнул головой и будто одобряюще заржал.
Они прошли сквозь арку сгорбленных ветвей берез, погружаясь в каменистую почву, что поднималась склоном вверх. Дорога вела в сторону от замка. И после получасовой прогулки верхом всадники разбрелись каждый в свою сторону по зову гончих собак.
Замок стоял гротескным готическим изваянием на скалах небольшой горы над самым заливом реки, чей шум доносился до их холма. Нет, он скорее стал частью горы, проросшей оттуда острыми пиками, что величественно поднимались к небу. Даже грязный мышино-серый цвет сливался с горными породами. Замок-хамелеон, достойный того, чтобы скрывать под своими покровами грязные тайны. Акияма с тоской смотрела на застилающие небо исполинские облака, которые прятали отдаляющийся объект под своим сизым одеялом.
Она развернула лошадь, пришпорив ту ногами, и пустилась вслед.
— Конный спорт — это явно твоя стихия, — заметил Итачи. С какой же стороны ему лучше подойти? Детектив понимал, что не может спросить её в лоб — Рейко просто уйдет от ответа либо будет все отрицать. Даже если он возьмет её эффектом неожиданности, ведь судя по тому, как спокойно держалась Акияма, она не подозревала
— Я ведь говорила, что мой папа — егерь. Практически все свое детство я провела верхом на лошади. Так что вам нужно лучше следить за своей дичью, если не хотите, чтобы я её перехватила.
Итачи эфемерно улыбнулся, сощурив антрацитовые глаза. Вот оно, снова. Ранее произнесенное с флером почтительности «отец», скрывающее страх. Так говорят о тех, кого уважают и боятся, но не как о любимом близком. И «папа», в котором заключена тоска по недосягаемому и светлому прошлому. Сейчас он цеплялся за её слова не как за нечаянно брошенные. Рейко вкладывала в них смысл, сама того не осознавая.
— Тогда как насчет пари?
— Пари? — не скрывая заинтересованности, Акияма обернулась.
— Именно, устроим свой турнир внутри турнира. Кто выиграет, тот расскажет самую страшную правду о себе.
Она сжалась, бедрами придавив бока лошади, что остановилась под неконтролируемым движением наездницы. Акяима не оборачивалась, но её молчание ответило лучше любых слов. Замешательство. И Итачи ждал, как подобает охотнику.
— Тогда вам лучше поспешить за своей дичью, — сверкнув привычной для всех мимолетной улыбкой, Акияма пришпорила коня и пустилась галопом вглубь леса.
— Рейко, будь осторожна.
— Не волнуйтесь, я умело мчусь к гибели, — и взмах руки на прощание.
Итачи натянул поводья, и лошадь пустилась рысью.
По лицу земли стелился густой туман, будто смог безвкусных сигар. Под сенью деревьев Рейко пробиралась через ковер мертвых грязно-желтых листьев, что скрипели под подошвой сапог, держа ружье на уровне головы, одним глазом смотря в прицел. В тенях омертвленных осенью деревьев мелькнула гончая собака, что скалилась и лаяла, разрывая тишину леса.
Наэлектризованный воздух пах невыплаканными слезами неба. Гонимый гончей овчаркой кролик выскочил из теней тернистых ветвей, и Рейко выстрелила. Пуля вошла в жертву, замертво павшую на мокрые листья, и нагнавшая овчарка вонзилась в тушку острыми клыками, преданно неся дичь к ногам присевшей Акиямы. Когда полицейская подняла дичь к лицу, смотря, как стекает кровь по пушистому меху, её ноздри раздулись, словно она наслаждалась запахом смерти. Рейко направилась к лошади, прицепив пятого по счету кролика к крупу лошади. И запрыгнула в седло, словно бабочка, вспорхнувшая на подставленный палец.
Вместо небесного грома лес разрывало залпами ружей, лаем гончих, ржанием коней. Овчарка кинулась в гущу леса в сторону шума, но Акияма, пришпорив коня, пустилась рысцой в противоположную сторону, обратно к замку. Только с обратной стороны. Кролики для Учихи пойманы, теперь настало время для истинной охоты.
Как там говорил Суйгецу? «Гуляла по лесу, споткнулась о камень, упала, замок»? На словах всегда легче. Акияма прошерстила всю территорию леса, но так и не обнаружила таинственных булыжников, открывающих подземный вход.