Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
Она впервые видела Мадару таким: побагровевшим, взятым врасплох и взбешенным. Медленно поднявшись, словно пылающая тень огня, Мадара прошипел, словно проскрежетал, плотно сжатыми зубами:
— Это Итачи тебе сказал?
— Вы не только об Обито знали, — не унималась Рейко. — Но и о том, что Кукловод — это Акасуна Сасори. Вы были детективом, расследующим дело Потрошителя, центральной фигурой в этом деле, и вы не могли не догадаться по моим описаниям, что это Акасуна Сасори! Вы всегда знали правду, лгали и держали меня за идиотку! Использовали меня, чтобы я доносила на вашего племянника, расписывала вам в деталях каждый
— Я спас тебе жизнь, неблагодарная ты дрянь! Ты бы стояла сейчас вещдоком среди улик, а не была бы здесь в целости и сохранности!
— В целости и сохранности? — крик вырвался лопнувшей струной. — Если вы были на играх и воочию все наблюдали, хочу напомнить, что у меня на ногах ожоги второй степени, шрамы на спине и плече от когтей и ножей, не говоря о вновь исколоченной психике.
— Ну что же, зато теперь, возможно, Акасуна Сасори побрезгует использовать твоей материал, — с ядовитым уколом съехидничал Учиха.
Рейко лишь качала головой — разочаровано и устало.
— Вам на всех наплевать, вы ослеплены своей жаждой мести настолько, что готовы пустить в расход живых людей, даже близких. Может, вместо того, чтобы цепляться за прах брата, вам стоит заняться другими живыми родственниками?
— Он знает, да? Ты все разболтала Итачи? — Мадара со сверкающим гневом в замутненном взгляде двинулся на Акияму.
— Мне ничего и не нужно было говорить, Итачи уже все понял до моего признания. Теперь он в курсе, что я передаю каждый его шаг. И что же вы предпримете? Прикажете убить своего двоюродного племянника?
Звонкая пощечина обрушилась точно ушат холодной воды. Сбитая с ног ударом Рейко рухнула на колени, схватившись за покрасневшую и горящую огненным поцелуем хлестнувшей руки щеку. В ушах звенело с силой бьющееся в грудной клетке сердце.
Суйгецу, став свидетелем эмоционального диалога, скромно стоял у стены, отвернувшись к окну, не смея вмешиваться. Его это не касалось. А Рейко с разбитой губой подняла обижено-затравленный взгляд на остывшего босса, смотрящего растерянно на свою руку, будто он сам не ожидал от себя подобного. Не только её, но скорее даже успокоив пощечиной самого себя, он прикусил нижнюю губу, резко развернувшись, направившись к зашторенному окну.
— Я никогда не говорил, что не знаю, я просто не говорил, я не лгал, а не договаривал правду. Тогда ты не была готова к этой правде. Поверь, правда — вещь, к которой нужно быть готовой. Будешь неподготовленной, и она может убить тебя. Именно поэтому тебя и травят сладкой ложью.
— Есть правда, к которой невозможно подготовиться, невозможно вырасти до неё, — Акияма опираясь на колени, поднялась с глухим полустоном, оттирая струйку крови в уголке губ. — Я никогда не буду готова признать, что Акасуна Сасори тот, кто он есть. Точно также, как вы не готовы к правде о Мастере.
— О чем ты? Я всегда знал, что Мастер — это Обито, — проскрежетал возмущенно Учиха, обернувшись боком.
Рейко грустно улыбнулась, облизнув соленые губы. И, точно ничего не произошло, официальным тоном настоящего солдата отрапортовала:
— Докладываю, Учихе Итачи помимо вашей крысы в моем лице стала известна личность Кукловода. Добираясь сюда, я видела на остановках его фоторобот, следовательно, официально он уже в розыске. Также Учихе Итачи известно, что Мастер — это Учиха Обито, и, вероятно, охотится
Выслушав, Мадара скупо кивнул, потирая ладони и скрестив пальцы в треугольник, отвернулся к окну.
— Хорошо. Ты свободна. Вы оба можете идти. Если будут новости, немедленно доложите.
— Но Итачи знает.
— Меня это не волнует. У Итачи мягкое сердце, он не сдал тебя и не уволил, а значит, он согласен с тем, чтобы я получал информацию. Поэтому ты продолжишь свою работу — вернешься в полицию сегодня же, представив, что ничего не произошло. — Когда Рейко уже была в дверях, добавил, заметно смягчив тон: — И да, Рейко, ты ведь понимаешь, что я это не со зла. Ты мне, в конце концов, как дочь.
Акияма ничего не ответила, скользнув уставшим взглядом по дверному косяку.
Рейко и Суйгецу встретились взглядами, в единогласном молчании они покинули кабинет, даже не попрощавшись с хозяином дома. Уже на улице Хозуки протянул платочек, заботливо указав на уголок у своих губ.
— У тебя еще вот здесь осталось.
Суета в участке напоминала копошащийся муравейник или жужжащий улей. Ажиотаж, какого Акияма не видела еще ни разу почти за год работы в полиции, теснил сконфуженно ступающую неуверенной походкой простую рядовую, слишком незначительную и неприметную, чтобы посвятить в коллективный трепет. С мудрой пассивностью и кротостью Рейко поднялась в отдел убийств, пробираясь к кабинету Итачи, но, не обнаружив начальника на месте, направилась на поиски.
Она ступала по направлению к допросной, не сразу осознавая увиденное. Ведь картина представилась аморфным видением, больной фантазией, да и только. Её расширившиеся глаза, будто ухватившие мгновение-колибри, ужалившую точно в сердце, не могли всегда показывать правду. Правая нога упрямо не желала сделать шаг. Акияма резко развернулась с такой силой, что волосы взметнулись шлейфом, ударив по воздуху. Дикая стая мурашек пробежала эстафету по взмокшей спине. Бусинка зрачка расширилась, поглощая в омуте небесный свет. Сердце упрямо колотило о грудную клетку, будто рьяно бьющие кулаки, пытающиеся достучаться до разума. Рейко не решалась вновь посмотреть страху в глаза. Звукоизоляционное стекло в каких-то трех метрах отделяло её от лениво бредущего в своей серой клетке Акасуны Сасори. Кукловод остановился напротив зеркала, стоя боком, слегла повернув голову в её сторону, будто прислушиваясь к постороннему шуму. Рейко, смаргивая пот, с видом полной скромности обернулась, немигающим взглядом смотря в живое воплощение смерти. Акасуна, полностью развернувшись, смотрел в свое отражение, скрывающее участок по ту сторону, где стояла дрожащая Акияма, чье сердце рвалось вперед, а разум кричал бежать. И в конце концов она дернулась вперед.
Переговаривающийся со спецагентами Итачи, вышедший из-за угла, едва заметив шагнувшую к допросной Рейко, застыл точно громом пораженный. И, не давая отчета своей реакции, ринулся вперед, схватив Рейко под дых и кинувшись сквозь вереницу забитых кипами бумаг столиков к своему кабинету.
— Пуст… — вскрик Рейко потонул в прижатой к её губам ладони Итачи. Силком таща Акияму, он закинул её внутрь кабинета и запер дверь, прикрыв лицо ладонями, обреченно покачав головой.
— Рейко… — сколько боли и сожаления было в одном её имени.