Кукловод: Реквием по Потрошителю
Шрифт:
Но оглушенная Акияма, точно дезориентированный зверь, кинулась вперед к двери, словно и не заметив детектива. Итачи перехватил её за руки, встряхнув со всей силы, с гневом прокричав:
— Рейко! Какого черта ты пришла?!
— Что он здесь делает? — блестящими от страха и слез глазами Акияма смотрела в перекошенное лицо Учихи.
— Рейко, прошу тебя, вернись домой, мне сейчас хватает головной боли и без тебя.
— Нет, — в ужасе закачала она головой. — Я не уйду. Не уйду, пока не поговорю с ним.
— Что? — ошарашенно воскликнул Учиха, выпустив вырвавшуюся Акияму.
Полицейская, обезумев, точно одержимая демоном, с неестественно перекошенной гримасой то ли боли, то ли страха на лице вперемешку с радостью надежды, оставшейся единственным выходом утопающему в
— Он пришел поговорить со мной. Я должна, нет, вы должны меня пустить к нему. Я ждала месяц, когда он наконец выйдет на связь со мной. Вы не понимаете, он пришел поговорить со мной. Я должна узнать, что ему было от меня нужно, зачем он вытащил меня.
— Что значит, он пришел поговорить с тобой? — отчеканил едва ворочающимся языком Учиха.
— Он сказал, что выйдет со мной на связь, ради этого он и вытащил меня из замка! — Акияма, истерично захохотав, на подкосившихся коленях, чуть прогнувшись назад, нервно заглотнула воздух и рванулась обратно к двери.
Даже не прилагая усилий, смотрящий в никуда Итачи, уставший от окружающей его карусели безумия, перехватил Акияму, дернув обратно.
— Почему ты не рассказала мне об этом?! Рейко, почему? — боль от обиды выплеснулась через край терпения. Побагровевший Итачи, в первые жизни сорвавшийся на крик, схватил её за плечи, но Рейко одержимо тянулась к двери всем сердцем. — Ты рассказала о Мадаре, Мастере, обо всем, но только не об этом! Чем ты думала вообще? Что он тебя на чай позовет?! Он серийный убийца, хладнокровно выпотрошивший твою подругу! Ты это хочешь? Чтоб тебя экспонатом выставили в каком-нибудь городском парке?
Мотающая на ус Рейко понимающе кивнула, точно пьяная, пытающаяся понять чужие не имеющие сейчас никакого смысла наставления. Она дала ложную надежду, что все поняла и отошла в сторону. И только Итачи отпустил её, как вновь рванула к двери.
Итачи пришлось идти на крайние меры, вновь схватив опьяненную безумием Рейко за талию, подняв над полом. Несмотря на все крики и угрозы, Учиха подтолкнул её к подоконнику и, когда Акияма развернулась, перехватил за дрожащие руки и впился в её губы отчаянным и неуклюжим поцелуем. Явно сам не до конца осознавая, каким именно способом он заткнул её, к слову, оказавшимся действенным, застыл, прижимаясь к соленным от слез сжавшимся губам. Рейко затихла от шока, точно её окатили холодной водой, и настолько расслабилась и обмякла, что Итачи без труда, держа обе её руки за запястья, прижал к подоконнику, подсадив на него, и поцеловал настойчивее, небольно кусая за нижнюю губу. Рейко, удивленно вдохнув, попытавшись отстраниться назад, приоткрыла уста, впуская юркнувший язык. И, сама не понимая, от чего уже больше дрожит (слишком много эмоций захлестнуло всего за одно мгновение), она покорно закрыла глаза, с которых все еще срывались слезы, бьющие по соединившимся в поцелуе губам, ответила неумело и робко. Итачи расцепил её руки, прижимая к себе ближе меж расставленных бедер. Потянул левую руку в сторону, нежно щекоча пальцами покрывшуюся мурашками ледяную кожу. А другую освободил, позволяя неловко прикоснуться к щеке. Щелчок, и Итачи отстранился, выпуская руку, безвольно опустившуюся вниз. Моргая, точно кукла, потерянная и растрепанная Рейко потянулась к саднящим от непривычных ощущений ранее никогда не целованным губам. Но руку сковали стальные тиски, потянувшие обратно в сторону. Акияма дернула сильнее, цепь от наручников, застегнутых на ее запястье, тянулась к батарее, к которой приковал её медленно пятящийся назад Учиха.
— Мне очень жаль, Рейко. Но тебе придется просидеть здесь до вечера.
— Нет, — скуля, взмолилась девушка, качнув головой и со всей силы рванув наручники на себя.- Нет! Вы так не поступите со мной! — и, подорвавшись с подоконника, рванулась вперед, со всей силы, натягивая на себя цепь, силясь разорвать оковы.
С тяжелым камнем на сердце отступая назад, Итачи наблюдал с болью, как Рейко причиняла себе боль сжимающимися с каждой попыткой наручниками, впивающимися в тонкую кожу.
— Вы не посмеете меня здесь
Лицо опухло от выплаканных слез, щеки блестели от влаги, а глаза, покрытые сеткой лопнувших капилляров, смотрели на медленно движущиеся стрелки часов. Наручники разодрали кожу, натерев мозоли до спекшейся под металлом крови. Обессиленная Рейко зашлась кашлем, разодрав горло от тщетных попыток докричаться — в кабинете Итачи была идеальная звукоизоляция. Время беспощадно текло, воруя надежду увидеться с Акасуной Сасори. Акияма настолько обезумела этой помрачившей рассудок идеей, что даже не задавалась вопросом, зачем ей это? Разум твердил, что ей нужно взять ноги в руки и бежать от греха подальше. Лишь бы не видеть и не слышать его голос. А руки пытались разорвать цепь наручников, ведь ноги неслись навстречу судьбе.
А что, если он подумал, что это она дала на него наводку? Ведь он мог и не знать о той выжившей спецагентше, а значит, Рейко — единственный главный свидетель. Из-за этого несправедливого собственного обвинения Рейко вновь дернула руку.
Дверь неожиданно открылась, Акияима подскочила с места, с лязгом потянув браслет наручника по трубе. Стоящий в дверях Тобирама в жизни немало повидал, тем не менее, не без удивления открыв рот, рассматривал растрепанную, заплаканную подчиненную коллеги, выпучившую на него глаза как на восьмое чудо света.
— Я даже боюсь спрашивать, — покачал головой Сенджу — не то осуждающе, не то негодующе.
— Это… это у нас супружеские ролевые игры, — невинно хохотнула Акияма, дернув за цепь. — Можете мне помочь? А то Итачи срочно позвали, он забыл меня отцепить, а я застряла.
— Ну уж нет! Разбирайтесь в своей «семье» сами! — и захлопнул дверь бездушно без тени сострадания. Акияма осела на пол, подтянув колени, в сердцах с пылом закричав:
— Вас там что, все в службе безопасности по черствости сердца отбирают?
Под конец дня ажиотаж спал, полупустой участок перешептывался сплетнями о якобы открывшихся новых фактах. Но Итачи знал, что ничего, кроме слов Темари, у них пока что нет. Не считая Рейко. Учихе предстоял непростой разговор, он понимал, что уговорить Акияму дать показания — это почти за гранью реального. Но есть шанс, если она позволит переговорить с Мадарой и заключить сделку, а тот уже кинет кость своей цепной собачке. Это единственный верный стопроцентный шанс отправить Акасуну за решетку. Однако есть и другой вариант. Что если осуществить их встречу? Отправить Рейко в комнату допроса к Акасуне, вряд ли бы она смогла сдержаться при виде Кукловода, и, кто знает, как бы отреагировал сам Сасори. Но проблема состояла в другом: желала ли этого сама Рейко? Произошедшее днем заставило окончательно усомниться в здравом рассудке Акиямы, и дела обстояли куда страшнее, чем он мог себе представить. Рейко нужна профессиональная помощь психиатра после всего случившегося. Неизвестно, какой еще дрянью её пичкал Мадара. Итачи сглотнул, застыв у двери. Он поступил нечестно, заставил девушку полдня просидеть в наручниках. Но по-другому успокоить её истерику бы он не смог. И, потянув ручку, Учиха переступил через порог, включив свет в кабинете, где царствовала тишина, где на полу под батареей сиротливо лежал ободок наручников с разорванной цепью…
Акияма сжимала окровавленное запястье, наручники, точно зубья, впились в кожу, разодрав едва не до мяса. У неё было не так много времени, пока Итачи не обнаружит её пропажу. Рейко притаившейся тенью застыла изваянием у стены, через маленькое зеркальце поглядывая за обстановкой с охраной у следственного изолятора. Акасуну Сасори поместили на нижний уровень, пока не придут результаты отпечатков пальцев, после чего его передадут в руки службы безопасности, где проблемой будут заниматься уже на государственном уровне. Когда охрана отвлеклась на перекус за чашечкой чая, Рейко бесшумно на носочках, босиком рванула к ним, прокравшись под турникетом.