Кукловод: Реквием по Потрошителю

Скариани Аделина

— Девушка. Со мной в машине была девушка — Акияма Рейко.

Медсестра задумчиво нахмурила брови, а после, чуть дрогнув, кивнула, склонившись с ободряющей улыбкой.

— Все в порядке. Она в 306 палате в другом конце коридора, я как раз была у неё часа 4 назад, её повреждения не столь серьезны, как ваши. Сотрясение мозга, да множество осколочных порезов с ушибами. Она все еще без сознания, но скоро очнется. Вам следует сейчас отдыхать, у вас переломаны 3 ребра и вывихнуто плечо, но жизни ничего угрожает.

— Сколько? Сколько я был без сознания? И что произошло?

— Почти трое суток. В вашу машину врезалась

фура, водитель тут же скрылся с места преступления. Думаю, ваши коллеги уже им занимаются. Отдыхайте, врач придет утром.

Судя по всему, за закрытыми жалюзи окнами царило время Морфея. Как только медсестра ушла, Учиха силился уснуть, но за три дня он выспался, казалось, на всю жизнь вперед. В жизни, где нет места случайностям, уж тем более нет места и налетающим на полицейскую машину фурам. Несмотря на жуткую боль, Итачи поднялся с третьей попытки, прихватив капельницу, опираясь на неё точно на посох, покинул палату, медленно перебираясь на ватных не желающих слушаться ногах. Коридор казался бесконечным, свет то и дело рябил, и цифры палат плыли в еще плохо фокусирующихся глазах. До 306 он дошел, задыхаясь, но стоически сдерживая за стиснутыми зубами стон боли. Как можно тише отворил дверь, покачиваясь, направился в сторону койки.

Нечленораздельное мычание вырвалось из сжатых губ, Итачи застыл, и лишь капельница, которую он сжимал в белеющих пальцах, все еще держала его на ногах. Глаза щипало от подступающих слез. Этого не может быть. Он все еще без сознания под дозой морфия и видит сон. Либо глаза сыграли с ним плохую шутку, открыв жуткую картину, освещенную лимонно-лунным светом, пробивающимся из незашторенных окон.

Акияма Рейко все еще спала сном, от которого уже не проснуться. Никогда. С разбитыми в кровь губами, едва приоткрытыми, наверняка изрекающими последнее предсмертное желание. Торчащие ребра из разъятой грудной клетки раскрывались точно шкатулка из осколков костей, хранящей в себе сокровище — бабочки, которые словно только что под последним взмахом крыльев приземлились на стебли ребер. На иссиня-бледном лице, будто созданного для смерти, под индиговыми крыльями бабочек, чьи тела застряли в оковах глазниц, были сокрыты очи.

Руки, когда-то холенные и бледные, — теперь разодранные ошметки мяса с оставшимся от них скелетом, сцепленные в замок под застывшей в вечности грудью.

Дикий визг у двери зашедшей проверить, почему открыта дверь, медсестры, осевшей на пол, прокричал Итачи, что он давно уже не спит. И тогда детектив упал на колени, впервые в жизни прокричав не от физической боли, а от той, что раздирала сердце изнутри, разбрасывая его клочья меж осколочных ребер.

Комментарий к Глава 18. «Умершая бабочка» Тысячу извинений за задержку. У меня сессия в самом разгаре, а бета только вот выбралась из тех же хождений по мукам. Надеюсь, ожидания прошли не зря, хех.

====== Глава 19. «Форпост» ======

— Это не Рейко.

Это не Рейко. Итачи не мог уловить смысл услышанных слов. В ушах стоял хруст битого стекла — он словно босыми ногами пробирался до настоящего мира, пытаясь ухватиться за слова Хаширамы. Ведь перед глазами, увы, все еще стояла картина выпотрошенной Рейко с разъятой грудной клеткой.

— Это не Рейко, Итачи, — сухо повторил Сенджу, просматривая записи с видеонаблюдения. — Очень похожая на неё девушка — да, но не Рейко. Кто-то

хотел, чтобы мы на первое время думали, что это она. Вопрос лишь в том, сделал ли это Кукловод, или же…

Или же. Итачи, наконец, смог сбросить оцепенение, невидимая застывшая паутина на плечах треснула, позволив пошевелиться, отчего грудь захлестнула опоясывающая боль. Из-за сломанных ребер Учиха дышал с трудом, будто железные прутья тесно сжимали грудную клетку, мешая вдохнуть. Но тем не менее Учиха усилием воли поднялся со стула у стены, пройдя к монитору, на котором спецагент просматривал, как некто в форме санитара ввез в палату «произведение искусства», переложил Рейко на перевозочный стол, накрыл черной пленкой, предназначенной для трупов, а на койку бережно переложил забальзамированный труп.

— Если это Кукловод, то это выходит за рамки его системы. Сейчас начало января— не время для его ритуала. Убийство потеряло смысл.

«Если только это не была репетиция. Или скрытое послание. Или был не Кукловод».

Главное одно — Рейко жива. Возможно, все еще жива. Итачи зашелся кашлем, здоровой рукой схватившись за пронзенную огнем грудную клетку.

— Что с телом?

— Увезли. Наши эксперты осмотрят его и дадут точное заключение, похоже ли это на работу Кукловода. Бывают ведь случаи подражателей, как в случае с Потрошителем.

— Либо кто-то мог попытаться сделать так, чтоб мы думали, что это Кукловод, — Итачи промотал запись, попытавшись вглядеться в лицо — тщетно, тайный посыльный скрывался за медицинской маской и хирургической шапкой. Он оказался без перчаток. Уж слишком не предусмотрительно для провернутой операции оставить опечатки пальцев. Не затягивают ли их в ловушку, как было с Темари? Но как он мог узнать, что Рейко в больнице? Если только…

Авария. Авария не могла быть чистой случайностью. Их сбила фура и не просто сбила, а протащила намеренно по дороге. После чего водитель скрылся. А, как Учиха выяснил у Сенджу, сама машина была угнана два дня назад, владелец подал заявление сразу же. Что если кто-то покушался на их жизнь лишь для того, чтобы заманить в больницу? Тогда почему не убили и его?

— Информация об аварии оглашалась в СМИ?

— Да, что-то такое было сказано, — чинно нахмурив брови, припомнил Хаширама. — Но имена не разглашались.

Не то. Что-то здесь не то. Слишком многого подозреваемых и одновременно никого конкретного.

— Нужно найти Рейко. Немедленно.

— Итачи, я все понимаю, она твоя невеста.

— Она мне не невеста, — отрезал Итачи, скривившись при движении от новой острой боли. — И никогда ею не была.

Хаширама как будто и не удивился. Лишь заинтересованно повернулся боком, искоса бросив взгляд на смотрящего в экран Учиху, чьи губы от действия снотворного и обезболивающего шевелились лениво.

— Рейко — наш единственный шанс посадить Акасуну Сасори на электрический стул. И если это он забрал её, то…

— Но Акасуна Сасори… — попытался возразить Сенджу, однако Итачи перебил:

— Это он. Я не знаю, как ему удалось это провернуть. Разве что пальцы новые пришил. Но Акасуна Сасори — это Кукловод. И Рейко — первый выживший свидетель. Она его незавершенная работа.

Если до этого Хаширама старался сохранить напускной праздный вид, то сейчас его плечи напряженно поднялись, а глаза задрожали с лихорадочным блеском.