Куколка
Шрифт:
В:Стало быть, до Эймсбери ты не имела сомнений касательно цели вашей поездки?
О:Ни малейших.
В:Склоняя тебя к путешествию, его сиятельство действовали мягко иль нахрапом?
О:Он был настойчив, но за горло не брал. Когда я сказала об приближенье регул, он согласился, что надо переждать.
В:Что? Срок отъезда определила твоя течка?
О:Да.
В:И
О:Вроде нет.
В:Скажи-ка вот что: ведь дамочки твоего пошиба, кто с лихвой наелся развратом, частенько мечтают оставить бордель и поступить на содержанье к какому-нибудь джентльмену, не так ли?
О:Мне предлагали. Я отказалась.
В:Почему?
О:Таких называли ополченцами, мы ж — кадровые бойцы, кому Клейборн в жизнь не даст дезертировать.
В:Но ведь влиятельный покровитель мог обеспечить защиту.
О:Тебе не ведом мир Антихриста. Мадам обещалась сыскать беглянок даже в аду и слово свое, дьяволица, сдержала бы.
В:Как же тебя она отпустила?
О:Золотом и железо расплавишь.
В:Предложили столько, что она не устояла?
О:Наверняка заграбастала больше, чем сказывала.
В:То бишь?
О:Двести гиней.
В:Кому-нибудь из товарок обмолвилась об изъяне его сиятельства?
О:Никому ни словечка.
В:Куда тебя отвезли из борделя?
О:На Монмут-стрит. В лавке старьевщика, что возле церкви Сент-Джайлз на Лугах, я купила наряд горничной.
В:Его сиятельство тебя сопровождали?
О:Нет, в наемном закрытом экипаже без гербов со мною поехал Дик. Затем мы отправились в Чизик, где в небольшом доме нас поджидал его сиятельство.
В:В какое время?
О:После обеда, на место добрались уж в седьмом часу.
В:Каким показался Дик, когда вы встретились?
О:Никаким. Он сидел с кучером.
В:Как тебя приняли в Чизике?
О:Казалось, моему приезду рады. Накормили ужином.
В:В доме еще кто-нибудь был?
О:Старуха, что нам прислуживала. Молча подала еду и пропала, утром уж не показывалась.
В:Что еще происходило?
О:То, об чем условились. Я была с Диком.
В:На глазах его сиятельства?
О:Да.
В:От
О:Да.
В:Где?
О:В верхней комнате.
В:Ожидаемый результат был достигнут?
О:Не знаю.
В:Его сиятельство ничего не сказали?
О:Нет, ни слова. Когда все закончилось, он тотчас ушел.
В:Зрелище их не раззудило?
О:Говорю ж, не знаю.
В:Ты не подметила?
О:Нет.
В:Прежде случалось выступать на публике?
О:Бывало, Господи помилуй.
В:Что потом?
О:Не твое дело.
В:Я требую ответа. В его сиятельстве взыграла похоть?
О:Нет.
В:Ладно. Что Дик?
О:Чего — Дик?
В:Будет, голуба, изображать невинность. Как он себя проявил?.. Чего молчишь-то?
О:Сделал что положено.
В:Справно?
О:Похоже, до меня он никого не изведал.
В:В другой раз тебе попеняли за его скоротечность?
О:Да.
В:Чем оправдалась?
О:Сказала, парень неумейка. Тык-пык — и готово, ежели угодно еще похабных острот.
В:Однако ж потом ты сама охотно с ним кувыркалась.
О:Из жалости.
В:Спутники твои говорят иное.
О:Пусть болтают что угодно. Потаскухе, кем я была, не зазорно приласкать убогого.
В:Малый знал, кто ты?
О:Он не держал меня за шлюху.
В:А за кого?
О:Я привыкла чувствовать себя куском мяса, купленным для ублаженья похоти, но для него я была возлюбленной.
В:Откуда тебе знать, ежели он глухонемой?
О:Полно способов изъясниться без слов. За него говорили ревность к моим беседам с Джонсом, взгляды, какие всякая женщина безошибочно поймет, старанье услужить.
В:А как же его услуги на глазах его сиятельства? Сие тебя не задевало? Разве истинно влюбленный дозволит этак испакостить священный акт любви?