Кукушки Мидвича
Шрифт:
Я вернулся к машине и не спеша поехал обратно. По пути к поселку я заметил, что в "Косе и Камне" дела идут, кажется, неплохо, и чуть не поддался искушению остановиться и узнать местные настроения, но, вспомнив о просьбе Зеллаби, поехал дальше. Подъехав к поместью Кайл, я развернул машину, и, оставив ее на дороге, чтобы удобнее было потом ехать к Ферме, вошел в дом.
Антея сидела в гостиной,
– Встретили с восторгом, - сказал я в ответ на ее немой вопрос. Судя по тому, что я видел - если не считать странного ощущения, что один ребенок повторен во множестве экземпляров - это была толпа самых обычных примерных школьников. Несомненно, он был прав, когда говорил, что они ему доверяют.
– Может быть, - согласилась Антея, - но Я им не доверяю. С тех самых пор, как они заставили своих матерей вернуться сюда. Я пыталась относиться к ним спокойно, а они взяли и убили Джима Паули. И теперь я их боюсь. Слава Богу, я сразу же отправила отсюда Майкла. Никто не может сказать, что они сделают в следующий момент. Даже Гордон говорит, что они испуганы и встревожены. Нельзя оставаться там, где твоя жизнь зависит от любого детского страха или приступа раздражения.
Вы можете себе представить, что кто-то всерьез отнесется к "ультиматуму" полковника Уэсткотта? Я не могу. И значит, что Дети вынуждены будут что-то предпринять, чтобы заставить себя слушать; они должны будут убедить важных твердолобых шишек, и один Бог знает, каким способом они решат это сделать. После всего, что уже случилось, я боюсь - действительно боюсь. Их нисколько не волнует, что станет со всеми нами.
– Им не имеет никакого смысла устраивать подобную демонстрацию здесь, - попытался я успокоить ее.– Им гораздо выгоднее сделать это там, где с этим будут считаться. Например, если они поедут с Бернардом в Лондон, как они грозились, и проделают с несколькими важными персонами то же, что они проделали с начальником полиции...
Мои слова оборвала яркая, как молния, вспышка. Весь дом сильно тряхнуло. Я вскочил.
– Что...– начал я, но договорить не успел.
Взрывная волна, ворвавшаяся
Послышался звон и стук падающих предметов, а затем наступила полная тишина.
Еще ничего не соображая, я промчался мимо Антеи, беспомощно лежавшей в кресле, и выпрыгнул через открытое окно в сад. Тучи сорванных взрывной волной листьев медленно опускались на землю. Я повернулся и посмотрел на дом. От стены отвалилось два больших куска штукатурки, и ни в одном окне с западной стороны не осталось ни кусочка стекла. Я снова посмотрел назад и увидел над деревьями белокрасное зарево. Ни малейших сомнений в том, что это означало, у меня не было...
Я снова вбежал в гостиную, но Антея исчезла, и кресло стояло пустое. Я позвал ее, но ответа не получил.
Я нашел ее в кабинете Зеллаби. Пол был усыпан осколками стекла, одна занавеска сорвалась с карниза и лежала поперек софы. Часть фамильных реликвий Зеллаби упала с каминной полки и теперь валялась перед камином. Антея сидела в рабочем кресле Гордона, навалившись на стол и уронив голову на руки. Когда я вошел, она не пошевелилась и не издала ни звука.
От открытой двери через окно потянуло сквозняком. Ветерок подхватил лист бумаги, лежавший на столе рядом с головой Антеи, и сбросил его на пол.
Я поднял листок. Письмо, написанное четким подчерком Зеллаби. Мне не нужно было его читать. Я все понял сразу, как только увидел краснобелое зарево над Фермой и вспомнил тяжелые ящики, в которых, как я предполагал, были магнитофон, проектор и прочее. Кроме того, письмо было адресовано не мне. Но кладя его обратно на стол рядом с неподвижной Антеей, я заметил несколько строк в середине:
"... не горюй, любовь моя. Мы столько времени жили в раю, что почти забыли об истинном лике Природы. Когда-то было сказано: "Si fueris Romae, Romani vivito more"*, и это звучит вполне разумно. Впрочем, более непосредственно эту мысль лучше выразить так: "Если хочешь выжить в джунглях, живи по их законам..."
* Буквально: "Если живешь в Риме, поступай как римляне". (лат.).