Купеческая дочь
Шрифт:
Не зная, что лучше делать в таких случаях, пытаться оправдаться или промолчать, Тоня ничего ответила.
– Передадите записку своему отцу, чтобы сегодня зашел в гимназию, - сказала классная дама, отдавая Тоне листок.
– Да, конечно, - расстроенно ответила Тоня.
Решив, что будет лучше, если она просто скажет маме, что она оставила кое-что для папы, который скоро придет домой обедать, а сама пока что пойдет гулять, Тоня сказала Ларисе:
– Давай встретимся
– А вдруг тебя родители не выпустят после всего произошедшего? – спросила Лариса.
– Тогда подождешь меня минут десять и пойдешь домой, - ответила Тоня.
Услышав согласие подруги, Тоня быстро прибежала домой и сказала матери:
– Мама, я тут для папы оставлю бумажку, передашь ему? – спросила Тоня.
– Передам, - ответила Анна Паисьевна, - А почему ты не хочешь все сама ему отдать? Папа скоро придет домой, будем все вместе обедать.
– Мы с Ларисой договорились встретиться, не получится, - ответила Тоня.
– Ты не будешь обедать? – спросила Анна Паисьевна, - У них, что ли, поешь?
Однако Тоня уже выбежала из дома. Сердце девочки бешено колотилось от страха, что ее не выпустят, и стыда за собственный поступок, однако, Тоня посчитала, что это лучший выход из ситуации.
Тем временем, Анна Паисьевна подошла к столику и взяла бумагу, которую оставила Тоня.
«Степан Аристархович, прошу вас зайти в гимназию для разговора о поведении и успеваемости вашей дочери», - прочитала женщина и все поняла.
«Испугалась», - решила Анна Паисьевна, - «Но кто же так поступает?»
Когда домой пришел супруг, женщина сказала ему, отдавая записку:
– Степа, тебя классная дама просит зайти в гимназию.
– Понятно, - ответил Степан Аристархович, - А где Тоня?
– Убежала куда-то, - сказала женщина.
– Еще того лучше, натворила что-то и отвечать за свои поступки боится, - произнес Степан Аристархович, - Ладно, поговорим вечером, когда все будет ясно.
Тем временем, Тоня увидела, что к ней идет Лариса.
– Я всегда говорила, что у тебя родители добрые, - сказала она, - Ты сегодня натворила глупостей, а тебя, несмотря ни на что, гулять отпустили.
– Так я папе ничего не говорила, - ответила Тоня, - Вечером скажу.
– А вот это зря, - сказала Лариса, - Призналась бы во всем, пообещала, что больше так не будешь, кто знает, может, тебя бы и не так ругали.
– Давай лучше погуляем до вечера, - предложила Тоня.
– А уроки ночью делать? – удивилась Лариса, - Или не делать и завтра нолей нахватать? Да и тебе, все-таки, не надо оттягивать разговор дома. Сейчас погуляем часок и надо идти заниматься.
Побродив пару часов по улицам, Тоня попрощалась с Ларисой, однако, домой идти так и не решилась. Решив, что теперь можно
Увидев, что Алла качается на качелях во дворе, Тоня крикнула ей:
– Может быть, сходим куда-нибудь?
– Можем и сходить, - ответила Алла, выходя на улицу, - Сейчас, маму предупрежу и можно идти.
Прогуливаясь с Тоней, Алла спросила подругу:
– Тебя за сегодняшнее сильно ругали?
– Я еще ничего не говорила, - ответила Тоня.
– Может быть, надо было признаться сразу? – предположила Алла.
– Может быть, - ответила Тоня, - Все равно же когда-то придется признаваться.
Сходив в лавку и купив там по пирожку, Тоня сказала подруге:
– Уже, наверное, папа домой пришел.
– Так иди скорее, а то еще скажут, что ты загулялась сегодня, - ответила Алла.
– Да, надо идти, - согласилась Тоня, однако, не дойдя немного до дома, решила еще немного погулять.
Тем временем, родители Тони уже успели немало обеспокоиться, куда пропала дочь.
– Домой возвращаться не хочет, вот и гуляет, - предположил Миша, когда мать спросила его о том, где может быть сестра.
– Совсем совесть потеряла, - сказал Степан Аристархович, - Вернется домой – будем долго беседовать.
Пришла домой Тоня затемно. Испугавшись, что в сумерках городовой может ее принять за бродягу и привести в полицейский участок, либо ее украдут разбойники и продадут цыганам, Тоня решила вернуться домой.
Тем временем, Степан Аристархович был уже весь на нервах.
– Воспитываешь, значит, мягко, жалеешь, пытаешься все на словах спокойно объяснить, а что потом получается? – возмущался мужчина, - Ходит где-то, не пойми где, последнюю совесть потеряла!
Когда в дом вошла Тоня, Степан Аристархович обратился к дочери:
– Нагулялась? – спросил он.
– Да, - ответила Тоня, понимая, что сейчас ее будет ждать крайне длинный и неприятный разговор.
– Зато мы с мамой сидели, как на иголках, не знали, где ты и что с тобой, - сказал мужчина, - Натворила дел – имей мужество признаться, а не убегать, как шавка, в подворотню.
«Сильно папа разозлился, точно накажет», - подумала Тоня, - «Опять буду без конфет сидеть».
Однако увидев, что отец взял в руки розгу, Тоня расплакалась.
– А вот плакать уж точно ни к чему, надо было и в гимназии вести себя прилично, и по улицам не слоняться до ночи, - сказал Степан Аристархович.
«Еще ведь уроки надо делать», - подумала Тоня, проревевшись после наказания, - «Какие мне сейчас уроки, ничего в голову не полезет».
Решив, что она встанет завтра утром пораньше и все быстренько сделает, девочка пошла умываться.