Куриный художник

Фарбажевич Игорь Давыдович

С торжественного портрета глядела высокомерная и наглая морда Авис Беатитудо.

– Ух, ты!
– в восторге пропела она.
– До чего же хороша! Царица!
– И добавила с ноткой зависти: - Везет тебе, художник! Любой музей этакий шедевр с руками оторвет! Молодец! Творчески растешь!

– Это как же?
– не понял тот.

– А так, - ухмыльнулась Авис.
– Ведь я - твое творчество! Расту я растешь и ты...

– Ну и дрянь, - шепнул Филимон Тоферу.

– О чем шепчетесь при даме?..
– кокетливо спросила

она.

– Исключительно о том, ваша милость, - с ноткой подобострастия сказал Филимон, - как нам разрезать на открытии ленточку: вдоль или поперек... Прошу!
– и он распахнул перед ней дверь.

– Портрет не забудь!
– сурово напомнила она.
– Пусть его несут впереди коня.

Все было готово к открытию Дворца: и тысячная толпа, и духовой оркестр, и корзины с яйцами и перьями из мастерской Тофера, и натянутая лента у дворцового подъезда. Из Дома Призрения были привезены все калеки и убогие, а из Дома Дитяти - матери с новорожденными - им по одному бесплатному перу счастья пообещала Кларисса.

Балкон, на котором должна была появиться сама Птица, был украшен гирляндами из бумажных цветов, а всю площадь полили дорогими духами.

Все с нетерпеньем ожидали начала праздника. Главный Королевский Зоолог бормотал одно и то же:

– Открытие Дворца - это просто открытие! Дворцовый переворот в зоологии! Я потрясен!

Ассистентка Зоолога с раскрытым блокнотом стояла рядом и фиксировала буквально каждое слово, вылетавшее из уст уважаемой и почитаемой личности. На словах "дворцовый переворот" Инспектор всякий раз грозно смотрел на Зоолога и зловеще шептал Ассистентке:

– Про это - не надо.

Филимон с трудом протиснулся сквозь толпу горожан и встал рядом с Инспектором, бросая иногда взгляды на столичную девицу.

Наконец по толпе пробежал долгожданный радостный гул: оркестранты взяли в руки свои инструменты. Звонкой медью грохнули трубы, ударили тарелки, застучал барабан. Хор, стоящий под балконом, раскрыл свой коллективный рот:

– Нам счастье душу рвет на части,

а тело просится в полет!

Все оттого, что Птица Счастья

лишь в нашем городе живет!

Мы все - счастливцы!

Пришла пора!

И нашей Птице

кричим: "Ура!"

– Ура-а-а!..
– подхватили все горожане на площади.

На балконе появилась Авис Беатитудо.

– Ура-а-а! Ура-а! Ура!

– Чьи стихи?
– поинтересовался Инспектор у Клариссы.

– Что?! Не слышу!..
– прокричала она в ответ.

Тарелки ударили ещё звонче, ещё громче забухал барабан.

– Наступит время славной власти!

Придут признанье и почет.

Да будет так! Покуда Счастье

лишь в нашем городе живет!..

Что нам столица?!

Дырой дыра!

Мы нашей Птице

кричим: "Ура!"

– Ура-а-а!..
– вновь подхватили горожане.

Птица посылала всем воздушные поцелуи.

– Я спрашиваю: чьи это стихи?!
–

сурово прокричал Инспектор Клариссе прямо в ухо.

– Господина Филимона!
– прокричала она тоже на ухо Инспектору.

– Очень смелые!
– недовольно крикнул он ей.

– Господин Филимон - смелый человек!

Королевский Зоолог с восхищеньем взирал на Птицу Счастья.

– Неужели говорящая?!..
– спросил он у Клариссы.

Она поняла его только по жестам и радостно закивала.

Зоолог поднял вверх большой палец! Ассистентка тут же вписала в блокнот эмоции профессора. А Филимон под руки повел его и Клариссу к ленте открытия.

Самая красивая школьница города подала на подносе две пары ножниц, Филимон протянул их Зоологу и Клариссе. Оркестр грянул туш, и шелковая лента перед Дворцом была разрезана.

Всем, кому обещали, стали раздавать по одному бесплатному перу в руки, причем двое калек трижды отстояли очередь, тут же продали свои шесть перьев по золотому за штуку и купили на все деньги ящик с вином. Остальным горожанам - не убогим, в этот торжественный день счастливые перья продавали. Но, конечно, со скидкой. В общем, было весело.

А столичные гости тем временем направились во Дворец, чтобы поближе познакомиться с Птицей Удачи. Горожан туда временно не пускали гвардейцы.

Филимон вел Королевскую экспедицию по широкой лестнице, покрытой ковром с изображенными на нем цыплятами. Повсюду на стенах висели картины лучших художников города, на которых были сплошь счастливые лица. Под каждой картиной висела табличка с почти одним и тем же названием: "Счастливое детство", "Счастливая юность", "Счастливое материнство", "Счастливая семья" и "Счастливая старость".

– Очень красиво!
– восхищались гости.

Гостей ввели в Главный Зал.

Здесь по замыслу Клариссы должно было проходить самое торжественное мероприятие города: Посвящение в Удачливые и Безмерно Счастливые. Из всех углов зала золоченые крылья вентиляторов гнали в центр ветер удачи. Пахло курятником.

В центре Зала в Золотом Гнезде сидела сама Авис Беатитудо. Устав от торжеств, она спала - овеваемая счастьем, разукрашенная в пух и прах, разнаряженная лентами и позументами - и на редкость тихо похрапывала.

– Разбудите же ее!
– яростно зашипела Филимону Кларисса.
– Какой скандал!

Филимон направился было к Птице, но Королевский Зоолог его остановил:

– Не надо! Я хочу полюбоваться ею в сонном состоянии.

Он несколько раз обошел Золотое Гнездо, бормоча в совершеннейшем восторге:

– Чудо! Просто чудо!..

– Не все же чудеса для столицы, - с кокетливым укором произнесла Кларисса, набивая трубку табаком.
– Оставьте что-нибудь и провинции!

– Именно об этом я и хотел поговорить с вами. Королевское Зоологическое Общество хорошо заплатит вашему городу за эту птицу.