Куриный художник

Фарбажевич Игорь Давыдович

А Курица с каждым часом становилась все страшнее и безобразней. Ее перья начали покрываться металлическим отливом и даже несколько бряцали при движении. У неё увеличился клюв, а на ногах выросли железные шпоры.

Она стала огромной, жирной, и считала теперь, что счастлив любой, кто лишь взглянет на нее. И этого - довольно! Это ли не счастье?!..

– И где эти столичные придурки?
– все интересовалась она у Тофера, скрежеща клювом.

Несколько раз посещала строительство Дворца, и все ей понравилось - и высокие лепные потолки, и хрустальные люстры,

и резная мебель. Очень нравилась её будущая кровать под вышитым петухами балдахином, но особенно перина, от пуха и перьев которой шел запах родного курятника.

Она щурила маленькие глазки и философски размышляла о превратностях судьбы: к примеру, тот петух, который отверг её любовь, - наверняка уже попал в суп, думала она. А она вот будет жить долго, сколько сама захочет, и будет спать на перине из петушиного пуха, потому что она избрана Судьбой, она - избранница! Скорей бы завершилось строительство!
– мечтала она. Кой у кого обсыпятся перья от зависти!..

К приезду Королевской Комиссии приурочивалось торжественное новоселье во Дворце - с въездом Курицы на белом коне, торжественным обедом, боем петухов, ужином и фейерверком!

В мастерской Тофера Курице тоже было неплохо. Везде: на подоконнике, на полу, на столах и стеллажах стояли корзины с крашеными яйцами и цветными перьями, что очень напоминало ей курятник.

Строительство Дворца Счастья создало большую рекламу фирме. Тофер едва успевал красить яйца и разрисовывать перья. Кроме того, он писал портрет Авис Беатитудо, заказанный мэрией специально для открытия Дворца.

Правда, Марк, отказавшись, как он сказал, "дурить" народ, снова запил и ежедневно грозился открыть глаза горожанам. Но пьяницу никто никогда не принимал всерьез, и на него ни Филимон, ни Тофер не обращали внимания. Пусть, мол, болтает. Присылали ему иногда спиртное в подарок. Ну, любит, мол, человек выпить.

Железная Курица позировала Тоферу в кресле; через её плечо наискосок висела голубая лента, брен-чали боевые медали, одолженные у Марка.

– Это сколько ж вы на моем имени заграбастали?
– поинтересовалась она как-то у Тофера.

– Не вертись!
– сказал тот, накладывая последний мазок на холст.

– Если по справедливости, - продолжала она, - то - пятьдесят процентов - мои! А то и - семьдесят пять!

– Все претензии - к начальству!
– сказал он.

– Начальство - это я!
– грохнула крылом по ручке кресла Авис Беатитудо. Ручка треснула.
– И с этого дня всю выручку будете сдавать мне!..

Ее глаза налились кровью, а железные перья загрохотали как железная кровля в бурю.

– Кое-кому перья пообрываю!
– пригрозила она.

И вот столичные гости прибыли.

Гонец от специального поста на Большой Дороге прискакал на взмокшем коне:

– Едут!..

Едва успели расстелить перед крыльцом мэрии по тротуару ковровую дорожку, едва успели выставить на тротуаре развесистый рододендрон в кадке, как подъехал автомобиль заграничной марки.

Филимон степенно вышел навстречу. Кларисса ждала в кабинете.

Первым

вышел из автомобиля и ступил на ковер Инспектор Тайной Канцелярии. Он был строг и подтянут, в темном костюме, мягкой шляпе, лишь черный зонт, странно болтавшийся на боку, словно сабля на портупее и армейская выправка - выдавали в нем человека военного.

Быстро оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, он кивнул головой Филимону и дал знак Главному Королевскому Зоологу, приглашая выйти из автомобиля. Зоолог кряхтя вышел. Это был старичок, похожий на журавля, в очках, с усами таракана. Вслед за ним выпорхнула из машины его Ассистентка - девица неопределенного возраста с тяжелым блокнотом.

– Прошу посетить мэрию!
– поклонился им Филимон.
– Надеюсь, ух-ух, что дальняя дорога разгуляла ваш аппетит.

– О, да!
– энергично воскликнул Инспектор.
– Я - голоден, как пес!

– А может вначале взглянем на замечательную птичку?
– предложил Королевский Зоолог и обернул-ся к Ассистентке.
– Дитя мое, подготовьте измерительную аппаратуру.

Девица достала из автомобиля складной метр.

– Птичка не улетит, - сказал Филимон. До начала торжества по-поводу новоселья надо было чуть-чуть потянуть время.
– Вас ждет мэр города госпожа Кларисса. Женщина, так сказать...

– Безусловно!
– согласился с ним Инспектор Тайной Канцелярии.
– Мы не можем заставить ждать женщину.

Пока гости отдыхали с дороги - Кларисса расписывала успехи города. А к мастерской Тофера подошли войска местной гвардии и подвели разубранного страусовыми перьями белого коня для Авис. Тофер должен был по сценарию вести коня под узцы.

Филимон, извинившись перед гостями, бросился к мастерской Тофера.

Запыхавшись, он взбежал на второй этаж мастерской и рывком распахнул дверь.

– Приехали!
– крикнул Филимон с порога.

– Кто?
– спросила Курица.

– Королевская экспедиция!

– Наконец-то, - сказала она, пробуя встать, но каждый раз её зад поднимался вместе с креслом.
– Помогите же!
– недовольно закряхтела она.

Филимон с трудом оторвал её от сиденья.

– Ну и теснотища!
– скривилась она.
– Все перья помяла!

– Белый конь у порога!
– сообщил Филимон.

– Что?!.. Верхом?!..
– возмутилась Авис.
– Карету мне!

– Какую карету?!
– удивился тот.
– Нет у меня никакой кареты!.. Да и Дворец-то - напротив!..

– Ну, конечно!
– хрипло усмехнулась Железная Курица.
– Провинция! Того у них нет, этого - не бывает!.. Вот и живи после этого в таком вонючем городишке! А ведь я - Птица высокого полета! Мне - карету к подъезду!.. Иначе - ни шагу!..

– Да она - что, издевается?!..
– растерянно обернулся к Тоферу Филимон.
– Или, ух-ух, чокнулась на радостях?

– Будет тебе карета, - пообещал ей Тофер: он уже понял, что спорить бесполезно.
– Завтра же выпишем!
– И не давая ей опомниться, снял холст с мольберта.
– Ну, как? Похожа?..