Курсант: Назад в СССР 14

Дамиров Рафаэль

Он посмотрел за моё плечо, потом — на меня.

— Куда собрался-то?

Из-за его спины выглянул Погодин. В руках у него был стакан с чаем.

— Андрюха? Дело важное?

— Важное, — кивнул я. — Надо съездить. Одному.

— А нас что ж не берёшь?

Я помотал головой.

— Там одному нужно. Никаких групп. Только я.

Катков, не задавая больше никаких вопросов, снял с крючка ключи и протянул мне.

— Тогда езжай. Но если что — сразу звони. Без геройства, Андрей Григорьевич.

О как. А роль

начальника ему определенно шла.

— Понял, — улыбнулся я, убрал ключи в карман и вышел в ночь.

* * *

Я подъехал к нужной улице без фар, накатом. Остановил в тени тополя, чуть в стороне от основной улицы. Слил бензин из бензобака в бутылку через резиновый шланчик. Немного. И пошел дальше, крадучись.

Нужный дом был одним из десятков таких же — крыша из серого шифера, стены из потемневшего бруса, облезлая краска на ставнях. Забор — перекошенные доски, кое-где с дырами, через такие можно было спокойно пролезть, не привлекая внимания.

Где-то в глубине улицы гавкнула собака. Потом вторая. За ней — тишина.

В нужном доме было всё тихо. Но за плотно закрытыми ставнями тлел свет, пробивался узкими полосами в щелях. Я медленно достал пистолет из кобуры, снял с предохранителя, патрон в патронник уже был дослан заранее.

В центральный вход идти было глупо. Я юркнул за дом, нашёл дверь в сарай. Скрипнула петля, но никто не отреагировал. Внутри — пыль, хлам, какой-то старый велосипед, набросанные лопаты и тяпки. В углу — ржавое ведро, дно — в нескольких дырах. Оно мне и нужно было.

С соломой, правда, пришлось выкручиваться. Я перебрался через забор на соседний участок — там, у стены, стоял стог. Потыкав его рукой, оторвал охапку сухой соломы, сунул под мышку и отступил обратно. За сараем стоял старый колодец — деревянный, с ручкой и цепью. Я потихоньку поднял ведро воды, намочил часть соломы.

Сухую солому бросил на дно ржавого ведра, облил бензином, сверху уложил щепки, которые насобирал тут же у дровяника, их тоже оросил горючей смесью. Сверху наложил влажной соломой. Быстро соорудил сетку из найденной проволоки, закрепил на ведре, чтобы ничего не выпало раньше времени. Получилось грубо, но надёжно.

Чиркнула зажиглака. Я поджёг через нижние дыры сухую солому — она вспыхнула сразу, с тихим «пух», огонь пошёл вверх, щепки затрещали. Мокрая солома начала шипеть и выбрасывать густой серый дым. То, что нужно.

С пистолетом в одной руке, дымовухой — в другой я метнулся к дому. Распахнул ставни одного из окон. Бахнул рукояткой по стеклу. Стекло высыпалось внутрь дома. В это окно я и швырнул дымовуху. Ведро влетело внутрь, с глухим стуком ударилось о пол. Дым из оконного проёма тут же пошёл столбом.

Я отступил. Вернулся во тьму, за сарай, присел, затаился.

Ждал.

Ждать долго не пришлось. Видно через разбитое окно, как помещение застилает дым. Дверь дома хлопнула — резко, наотмашь. В проёме

показалась фигура. Мужик кашлял, задыхался, явно уже надышался. Я держал его на мушке, но не стрелял. Живым возьму. Но в следующую секунду он рухнул на живот прямо на крыльце, и почти сразу с его стороны грянул выстрел.

Бах!

Свист металла и сухой треск дерева — картечь угодила в доски сарая, где я прятался. Я отшатнулся в сторону, вжимаясь в угол — сердце ухнуло, но руки сжали пистолет крепче.

Обрез. У него в руках был обрез. Он явно заранее знал, что я подойду с этой стороны. Я выстрелил в ответ.

Бах! Бах!

Дважды. В том направлении, где он залег. Но он уже откатился с крыльца, ушёл влево, в тень. Слышно было, как щёлкнул рычаг ствольной коробки-переломки — он перезаряжал. Быстро, привычным движением.

Щелк! — этот звук гладкоствола возвестил о том, что перезарядка прошла.

И снова тишина.

Выжидаем, кто кого переждёт.

Я присел, перекатился вглубь, за деревянный хлипкий заборчик. Пистолет в руках. Взгляд охватывает дом и периметр. Вот! Он вынырнул первым. Очертания головы на секунду показались из укрытия. Я уже свёл прицел с точкой в пространстве, палец лёг на спуск, но не нажал.

Нет.

Нельзя убивать.

Ты мне нужен живым, падла, а где Груня — я до сих пор не знаю. И письмо — подделка. Почерк она не так выводит. Слишком правильно, слишком ровно. Я её стиль знаю — у неё свой. Даже в той жизни знала, как манипулировать «шрифтами», эмоциями, как врать и говорить правду одновременно. Я почерк своей информаторши прекрасно знал из той жизни. Сразу понял, что письмо — подстава, а всё это — ловушка. Но если бы я приехал не один — враг сработал бы иначе. Возможно, следили за мной. А так хотели убрать тихо, на месте. И я не стал рисковать коллегами — справлюсь.

Ещё один выстрел вырвал меня из мыслей.

Бах!

Картечь ударила по навесу сарая, посекла доски, кое-где соскочили щепки. Он выстрелил вглухую — наобум. Зато выдал себя. И слишком сильно высунулся. Плечо — открыто. Я не ждал — короткое прицеливание, задержка дыхания и…

Бах!

Попал.

Он вскрикнул хрипло, по-звериному, потерял равновесие и осел рядом с крыльцом. Тело дёрнулось и вывалилось из-за укрытия. Я видел, как он пытался подняться — держался за раненое плечо, другой рукой шарил по земле. Не сдавался.

Пора.

Я сорвался с места, выскочил из укрытия, напролом, не давая времени противнику прийти в себя. Бежал прямо, держа оружие перед собой.

Он поднимался. Вот уже встал на одно колено. В здоровой руке обрез. И, черт возьми, я разглядел — у него два ствола, а значит, он готов стрелять.

— Волыну на землю! — рявкнул я, бегом сокращая расстояние. — Быстро!

Он вскинул оружие. Пытался целиться одной рукой, но обрез дрожал.

Я выстрелил на бегу. Уже с близкого расстояния.