Кузница Тьмы

Эриксон Стивен

Неужели за мужчиной тоже гонится свора псов? Сомнений мало. И разве нет доли истины в слухах, будто изготовление меча не окончено? Да, лезвие отлично заточено, бока чисто отполированы. Но он еще не принадлежит Аномандеру, сколь настойчиво не твердил бы Хаст Хенаральд, будто оружие это по руке лишь одному.

У последней двери Эмрал отступила в сторону.

Однако Аномандер покачал головой.
– Требую, чтобы вы присутствовали, верховная жрица.

– Первый Сын, полагаю, Мать Тьма желала...

– Мы будем говорить о вере, верховная

жрица. Мне известно, что верховная жрица Синтара стала центром культа, прямо противостоящего культу Матери. Раз она под защитой лорда Урусандера, вопрос становится и религиозным, и политическим.

Синтара отвела глаза.
– Я не знала о таком развитии событий, Первый Сын.
– Она глубоко вздохнула.
– Но не удивляюсь. Нет, зная амбиции Синтары. Хотя роль Урусандера приводит меня в смущение.

– В этом вы не одиноки.

Она отворила дверь и вместе с ним вошла в Палату Ночи.

Темнота не скрывала ничего. Мать Тьма восседала на троне. Перед ней в нескольких шагах был Азатенай, Гриззин Фарл - он тут же отступил в сторону и поклонился вошедшим, слабо улыбнувшись.

Лорд Аномандер не стал терять времени.
– Азатенай, уверяю вас, что не наделен неразумным недоверием к чужеземным советникам при дворе. И все же я гадаю, какую пользу вы могли бы нам принести: мы собрались обсудить меры, коими можем спасти королевство от распадения на части. Наследие Азатенаев в данном вопросе весьма сомнительно. С таким же успехом на вашем месте мог бы стоять Джагут.

– Сожалею, Первый Сын, - отозвался Гриззин Фарл, - что вынужден согласиться с вами. Впрочем, Джагут мог бы оказаться мудрее. Найди я хоть одного, готового надеть эти стоптанные мокасины, дал бы бедному созданию повод посмеяться над моей дерзостью.

– Так что удерживает вас здесь?

– Я известен под званием Защитника, хотя это нежеланный аспект. Появляюсь там, где более всего нужен, но где почти нет надежды. Само мое появление - горький комментарий к положению ваших дел. Увы.

В его словах звучал вызов, однако Аномандер только склонил голову, будто оценивая Азатеная в новом свете.
– Мы обнаружили вас заботящимся о Кедаспеле. Но ведь вы могли превратить руки в кандалы и помешать ужасному членовредительству. Однако вы пришли слишком поздно.

– Именно так, Первый Сын.

– Значит, вы предстали перед нами, чтобы сообщить: порог уже пересечен?

Эмрал заметила, что Мать Тьма переводит взгляд с одного мужчины на другого. В глазах впервые пробудилась тревога.

Гриззин Фарл поклонился.
– Вы поняли меня верно, - сказал он.

– Мать Тьма, - сказал Аномандер, - а ты поняла?

– Нет, - отозвалась та.
– Кажется, я задавала гостю неверные вопросы. Мной владело смущение, Первенец, и ненужные мысли об Азатенае, что была здесь так недавно.

– О коей нам ничего не ведомо. Эта Т'рисс заступалась за речного бога? Вы торговались и ты выиграла, приняв жертвоприношение тысячи душ?

– Ты оскорбляешь обоих, - бросила Мать.
– Мы договорились

о мире.

– И какой монетой за это уплачено?

– Ничем особенным.

– Тогда что это за мир? Описать тебе? Лес севера, вероятно, еще пылает, но хижины наверняка молчат. Уже мир, верно?

– Мы не призывали смерть на подмогу!

Эмрал видела, что богиня трепещет от гнева, но Аномандер будто не замечал ничего.
– Гриззин Фарл, что вы знаете о Т'рисс?

– Не знаю Азатенаи с таким именем, Первый Сын.

– Описать ее?

Гриззин Фарл пожал плечами.
– Без пользы. Пожелай я, взлетел бы перед вами птицей или, может быть, бабочкой.
– Он нахмурился.
– Но вы назвали ее рожденной Витром. Двое Азатенаев отправились изучать загадки жгучего моря.
– Он снова шевельнул плечами.
– Возможно, она - одна из них.

– Проявленная ею сила также ничего вам не сказала?

– Только что она весьма небрежна. Что вовсе не свойственно Азатенаям. Есть запрет на такие бесцеремонные вмешательства.

– Почему?

– Нездорово для Азатеная навлекать на себя негодование соплеменников.

– Как сделала Т'рисс?

– Похоже, Первый Сын.

– Вы довольно пассивны в негодовании, Гриззин Фарл.

– Не я за это отвечаю, и Тисте не попадают под мой надзор.

Эмрал вздохнула, едва смысл последних слов уложился в сознании. Глянула на Мать Тьму и поразилась: на лице ее не было никакого удивления.

Аномандер же стоял, будто приколоченный гвоздями к стене, хотя окружал его лишь пустой воздух. Эмрал вдруг ощутила сочувствие к Первому Сыну. А тот устремил взгляд на Мать Тьму.
– Наконец, - сказал он, - я отыскал горькую истину своего титула, Мать. Ты хотела сына, но сына спеленутого и беспомощного, думающего лишь о сладости твоего молока.

– Не могу помочь твоему взрослению, Первенец, никакими иными средствами.

– Однако ты отшатываешься от моего несвежего дыхания.

– Скорее от несомых им слов.

– Так ты Азатеная, Мать, обманно завладевшая телом женщины, которую мы прежде знали?

– Я та самая, - отвечала она, - и никто иная.

– Тогда где стоит твой страж? Или он обернулся самим мраком?

– Бесполезны твои вопросы, - отозвалась Мать Тьма.
– Я тебя призвала, Первый Сын, чтобы отправить к лорду Урусандеру. Мы узнаем суть его побуждений.
– Она чуть помедлила.
– Не этого ты желал?

– Я поистине готов идти маршем на Урусандера. Когда подоспеет Легион Хастов.

– Не жди солдат, - воскликнула она.
– Скачи сейчас же, любимый сын. Встреться с ним.

– Если встану с ним рядом, Мать, понадобятся цепи тяжестью с гору, чтобы рука моя не дотянулась до меча. Так что не лучше ли мне разоружиться у входа в его шатер, преклонить колени и показать ему шею?

– Не верю, что он хоть в чём-то ответственен за убийство лорда Джаэна с дочерью. Гляди ему в глаза, когда он скажет то же самое. Вместе вы обратите гнев не истинных убийц.