La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
— Зачем? Я ведь все выполнила из перечисленного Вами в свой предыдущий сюда визит. В какой связи…
— Результаты анализов смазаны, очень непонятны и, — врач наконец-то отрывается от своего письма, посмеиваясь и подмигивая, шутливо продолжает, — вызывают некоторые вопросы, порождая сомнения и ого-го какие подозрения. Половую жизнь не отрицаете?
— Я замужем! — зачем-то гордо вскидываю подбородок, так высоко задираю голову, что даже прикладываюсь затылком о край пробковой доски с какими-то безвкусными кислотного цвета стикерами.
— Значит, не отрицаете, — она снова наклоняется
— Не отрицаю, — вытягиваю шею и заглядываю в то, что выходит из-под пера этой медицинской дамы.
— Я не могу Вам подписать справку, — врач переворачивает карточку и с особым вниманием вчитывается в мои инициалы, — Дарья Алексеевна Горовая. Уж извините, пожалуйста, но есть вопросы относительно вашего беременного статуса.
Это невозможно! Значит, сейчас я неприятно огорчу зазнайку.
— У меня бесплодие. Вы же видите, там все указано, — пальцем настырно тычу в карточку.
— Читать умею. Однако, не мешало бы убедиться и еще разочек все проверить.
— Вы не правы, ошибаетесь и что-то путаете…
— И это возможно. Я всего лишь человек, но анализы говорят о том, что Вы, дамочка, в хорошем положении. Как общее самочувствие? Температура, тошнота, рвота, давление, смена распорядка дня — сонливость, бессонница, гиперактивность или, наоборот, мышечная слабость и некоторая заторможенность?
Закрываю рот и громко некрасиво бекаю. Хозяйка кабинета покачивает головой, спокойно поднимается и предлагает мне стакан воды.
— Тошнота, по-видимому? Головокружение?
— Спасибо, — прикладываюсь губами к стеклянной кромке, стукаюсь зубами и отпиваю жидкость. — Нет как будто, но я почти не ем. Противный вкус и запах — жутко раздражают, не нравится даже внешний вид и выводит из себя сам процесс приготовления. У меня такое и раньше бывало. Я профессионально танцую, поэтому с детства придерживалась сезонных диет и диет по контролю балетного веса…
— Нужно улучшить питание, но аккуратно с некоторыми видами продуктов и хлебобулочных изделий. Естественно, отказаться от глупых диет и пищевых сдерживаний — у вас прекрасная, стройная, я бы даже сказала, чересчур изящная фигура, а вместо этого запастись впрок всеми витаминчиками по алфавиту — все-таки осень на дворе, а там и зимний дефицит подойдет. Итак? — она показывает рукой на ширму, а глазами, подмигивая, затем глупо щурясь и странно выгибая веки, подтверждает направление.
— Я…
— Есть с этим проблемы? Волнуетесь, боитесь, испытываете дискомфорт или боль?
— Немножко, — краснею и нервно улыбаюсь. — Волнуюсь, если честно.
— Я буду деликатна.
— Не в этом дело. Понимаете…
Если это правда, то очень несвоевременно, слишком запоздало. Ярослав ушел и бросил. Бросил же? Или я снова ошибаюсь?
— В любом случае, — врач подходит к рукомойнику, локтем открывает кран, разворачивает мыло и тщательно обмывает свои руки, — Вам не выпишут разрешение на работу. Терапевт не подмахнет пресловутую справочку без моей визы, а я не подпишу, пока не удостоверюсь. Простите, Даша, но с Вами что-то происходит. Я лично ставлю на огромный плюс по статусу. Кстати, тест не делали?
Я в нем больше не
«Милый, я беременна! — Кто отец этого ребенка, Даша?».
— Вы так уверены?
— Можете назвать это профессиональным предчувствием, собачьим чутьем или простой самоуверенностью. Сегодня великолепный день, Дарья Алексеевна. Вы будете третьей женщиной, которой я скажу три теплых слова…
— Я стану матерью? — всхлипываю и, резко высказавшись, тут же замолкаю.
— Посмотрим? — женщина стряхивает лишнюю влагу со своих рук, тянется за бумажным полотенцем и, нажав на металлическую педаль, закидывает использованный влажный комок в открытый зев мусорного ведра.
— Да…
Мечтательно рассматриваю потолок, замечая каждый шов, стык и сочленение подвесных панель. Застываю взглядом на квадратных светодиодных холодных ярких лампах, затем медленно перевожу глаза на стены и стараюсь не заглядываться на задумчивого, как будто к чему-то прислушивающегося врача, выполняющего стандартные, хорошо известные, отточенные до каждого инструмента процедуры.
— УЗИ! Теперь нам нужен ультразвук, Даша, — она стягивает медицинские перчатки и зашвыривает их в контейнер для отходов. — Хотя мне и так все понятно. Что на это скажете?
По-моему, у меня паническая атака в горячей стадии. Я ловлю в этом кабинете нехорошие душевные состояния без остановки, одно за другим.
— Кровь сегодня?
— Да, я согласна, — поправляю пояс юбки, слежу за передвижениями этой спокойной женщины по кабинету.
— И кабинет сонолога?
— Разумеется, — утвердительно киваю…
Я беременная! Какие-то недели, первые назначения, учет, пока очень тоненькая карточка, стандартный опрос, дружелюбные улыбки акушеров-гинекологов и сильно влажные мамины глаза.
— Дашенька, — она целует меня сначала в правую щеку, затем в левую, потом щекотно прикасается губами к кончику моего носа и бережно подушечкой указательного пальца растирает след от своей помады, — прости-прости. Ты такая красненькая. Что такое?
Пожимаю плечами и какую-то глупость отвечаю:
— Я не верю. Это невозможно, мама.
Не верю в это положение и вновь приобретенный давно утерянный статус.
— Надо сказать, — шепчет мама мне на ухо. — Позвони ему.
— Он не отвечает. Я писала столько раз, а в ответ — стоическая тишина.
— О таком нужно громко заявлять, а не строчить простые предложения и добавлять дебильчика в конце. Дашка, Боже мой, такая новость. Это же…
Новость? Не уверена! Сейчас, когда все закончилось и я прошла за этот неполный день девять кругов ада, в голове засела нехорошая мысль о своевременности этого события. Видимо, кто-то перегрелся или кого-то чересчур передержали в подвешенном состоянии. Я смирилась с тем, что никогда не стану матерью, а муж в последний слишком «плодотворный» разговор подтвердил мою убежденность: