La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
Выскакиваю из машины Карима, резко поворачиваюсь и быстрым шагом, почти вприпрыжку, спотыкаясь, направляюсь к Ярославу, стоящему теперь с опущенной головой возле входных дверей в наш центр.
— Ярослав, — резко замедляюсь, не дойдя до мужчины всего каких-то пару шагов, еще раз повторяю, — Ярослав?
Он глубоко вздыхает, поднимает голову и устремляет на меня свой грустный, как будто бы сочувствующий, взгляд.
— Прости, пожалуйста, — шепчу, протягивая к нему руки. — Слышишь?
Каменное лицо, безумный общий вид и непрерывно двигающиеся, словно в лошадиных трензелях, мужские
«Тук-тук! Тук-тук! Тук-тук!» — сердце в мое ухо произносит.
Он жив и ровно дышит, похоже, моим «недоразвитым» поведением не слегка контужен.
— Поехали к тебе, — ерзаю щекой по его рубашке. — Хочу к тебе домой, Ярослав. Пожалуйста…
Медленно отстраняюсь, рассматриваю мерно вздымающуюся мужскую грудь, неспешно двигаюсь изучающим взглядом и попадаю на гордый подбородок, на несколько секунд притормаживаю на его губах, но переведя свое дыхание, продвигаюсь дальше и еще немного выше.
Глаза! Красивые и очень… Грустные? Задумчивые? Плачущие? Замылившиеся увиденным бесчестием? Да нет же! Сейчас они бездушные и пустые! Внутри жизни нет, а Ярослав для связи недоступен. У него очень странный взгляд. Как будто он меня вообще не видит и не замечает. Пустое место «эта ваша Даша». Жалкое ничтожество и откровенное ничто!
«Злобный тролль с сиськами, но без мозгов…». Кто-то ведь воскликнет:
«Так это то, что нужно, ребя! Берем в аренду! Заверните полкило!».
Похоже, по его каналам сейчас прокручивают совсем другое кино со мной в главной роли. Я для него та, которая спокойно уселась в крутую тачку, пройдя под ручку перед своим парнем с неизвестным мужчиной, провела в салоне автомобиля представительского класса в общей сложности двадцать минут, рассиживаясь на переднем кресле — и этого для плотской услуги вполне достаточно, по мнению любого взрослого человека мужского пола. Кто же я после всего? Пусть скажет вслух и громко, и мы на этом, по всей видимости, с ним закончим.
— Ярослав, я прошу тебя. Слышишь? — двумя руками прикасаюсь к его живой руке, разминаю деревянные пальцы, проглаживаю теплую кожу. — Поехали к тебе, пожалуйста.
Он отмирает и обхватывает мою руку. Не говоря ни слова, тянет меня к своей машине. Сейчас мне лучше помолчать и подождать, пока это все закончится. Какое чертово самообладание у мужика! Даже в непонятной ситуации сохраняет свою воспитанность и демонстрирует долбаное джентльменство — он открывает мне дверь и терпеливо ждет, пока я заберусь в салон и усядусь на пассажирском месте. Пока Ярослав с отсутствующим видом обходит спереди свою машину, я наощупь пристегиваюсь и слежу за его отточенными до сущего миллиметра движениями. Он спокоен или все-таки взбешен? Это злость или воспитанное терпение? Это абьюз, токсичные отношения или уважение и свобода действий?
— Ярослав? — укладываю свою дрожащую ладонь на его руку, сжимающую руль. — Я хочу к тебе…
Он криво улыбается, а я рассматриваю «неморгающий» изуродованный злой ухмылкой мужской профиль и по-прежнему не слышу ни одного слова.
— Прости, пожалуйста. Я
Ярослав нажимает кнопку запуска двигателя, проверяет дорожную обстановку по зеркалам и мягко трогается с парковочного места…
Шестьдесят километров в час… И не километром больше!
Строгое исполнение любого транспортного маневра… И никакого непредсказуемого лихачества!
Его необычный дом… И ни одной внеплановой остановки на маршруте!
Мерно поднимающиеся ворота гаража… Плавный заезд… Пружинящая остановка… Щелчок замка ремня безопасности… Открытые синхронно двери со стороны водителя и пассажира… Наше мерное дыхание… И мое, вероятно, несвоевременное или глупое приглашение…
— Идем со мной? Я прошу тебя.
Ярослав пропускает меня вперед, а сам следует за мной. Мы поднимаемся по ступенькам на второй этаж, проходим по открытому помещению и замираем у изножья его большой кровати друг напротив друга.
— Прости меня, — шепчу, расстегивая свою блузку…
Глава 15
Смирновы…
Даша
Почему он ничего говорит? Почему молча смотрит на то, что я старательно вытворяю? Почему не помогает? Почему, в конце концов, сам меня не раздевает? Не хочет, да? Или я его сейчас не возбуждаю? Так много этих «почему» — я уже и со счета сбилась, и даже заболела головой, а Ярослав застывшим взглядом, через раз моргая, всматривается в меня и за жалким мельтешением перед его носом наблюдает. Режет, насквозь протыкает, он мне кровь пускает, не прикасаясь к телу, не подключая к этой казне своих рук:
«Господи! Ну, почему, почему, почему? И что ты хочешь от меня? Что мне еще надо сделать? Чего пытаешься своим молчанием достичь? Отомри и выскажись! Или прогони, ударь и отрекись… Чем-нибудь утешься, наконец!».
Он совсем меня не слышит или не понимает? Не втягивает, чего я хочу, к чему веду и о чем довольно непрозрачно намекаю? Я ведь знаю, что мужчинам надо прямо о своих желаниях говорить — правда, редко выполняю, но разве мои действия для него сейчас не очевидны? Я раздеваюсь перед ним, жалко извиняюсь и демонстрирую покорность, остро чувствуя свою вину. Я унижаюсь перед Ярославом и намеренно не смотрю ему в глаза, я стесняюсь парня или попросту страшусь того, что могу там на самом деле рассмотреть:
«Я так и знал, Смирнова! Все чистейшая правда, Даша. Не надо отрицать и заканчивай, рыбка, из себя святую изображать…».
Если он сейчас мне не поможет и не включится в затеянную мной «игру», то я просто от стыда умру, засохну на корню в своем желании, спекусь, сольюсь и сгину в преисподнюю, так и не оправдавшись перед ним… Дура я набитая! Как могла простую истину забыть? Все банально и довольно прозаично — он просто не прощает меня и не нуждается в каких-либо оправданиях с моей стороны! Он все видел собственными глазами, и тому, чему он стал нечаянным свидетелем в его искривленном благополучностью сознании отмазки нет. Такой функционал не предусмотрен стандартной заводской настройкой. Есть только «да» и «нет», а также — «белое» и «черное». Других тонов-полутонов для Ярослава нет!