Лавка колониальных товаров
Шрифт:
В тесной клетушке андрона царил почти полный мрак. Свет звезд и ущербной луны как-то не очень проникал в узкое окно, выходящее в перистиль. Асветильничек, висящий на стене, Бобров погасил, потому что тот распространял вокруг себя запах горелого масла.
Бобров ворочался на узком жестком ложе. Сон не шел, хотя было уже довольно поздно. Сквозь окно без признаков стекла доносились приглушенные голоса. Грубый Серегин и тонкий Дригисы.
— Опять охмуряет, — мельком подумал Бобров. — Надо будет загрузить его так,
За окном внезапно раздался звук пощечины и быстрый удаляющийся топоток. Скрипнула дверь и в комнатушку ввалился напарник.
— Схлопотал? — поинтересовался Бобров, не меняя позы.
Серега, кравшийся бесшумно, как он думал, к своему ложу замер. Потом шумно выдохнул и сказал:
— Я думал, ты спишь.
— Не трогал бы ты девчонку.
— Шеф, я ее не трогал, — начал оправдываться Серега. — Я просто хотел проверить свою гипотезу.
— Ага, — проворчал Бобров, опять поворачиваясь на ложе. — Размер сисек ты проверял. И что, совпало это с твоими предположениями.
— Нет, шеф, — оживился Серега, присаживаясь на край своего ложа. — Ты знаешь, у нее оказались больше.
— Тьфу ты! Завтра, по приезду я тебя к гетере отведу. Надо избавляться от спермотоксикоза. А то ты в доме всех баб перепортишь.
— Да ладно, — сказал Серега, вытягиваясь на ложе так, что оно заскрипело. — Ты вот знаешь, сколько этой девчонке лет? Уверен, что думаешь, будто тринадцать. Так вот, ей уже скоро пятнадцать.
— Ну конечно, — сказал Бобров. — Это же стразу меняет дело. Как же это я не допер-то. В таком случае, продолжайте, Сережа, продолжайте. И ни о чем больше не думайте.
— Шеф! — возопил Серега.
— Все, — сказал Бобров, отворачиваясь. — Спать. А то тебя опять завтра не добудишься.
… Привратник, заворочался и никак не хотел открывать глаза, пока Серега не сунул ему кулаком в бок. И все равно, первой вскочила его жена, примостившаяся рядом, забормотав спросонья что-то по-фракийски.
— Ворота за нами закройте, — сказал Серега ласково и добавил по-русски. — Бездельники.
— А может это стихийный протест, — сказал Бобров. — Ты с этой стороны не рассматривал?
— Ой, шеф, ну я тебя умоляю. Какой к чертовой бабушке, протест. Ничего делать не хотят — это да. Причем баба как раз работящая, а этот крестьянин, тудыть его в кочерыжку, вообще мышей не ловит.
— Да стимула у него нет. Он же за свой труд кроме кормежки ничего не получает. Ведь верно?
— Дык, рабство ведь, — непонимающе сказал Серега.
— Правильно, рабство. Вот он не встал сегодня — ну и, соответственно, порция еды у него меньше.
— Ага, — развеселился Серега. — А он у бабы своей отнимет. Или у дочки. А те жаловаться не побегут.
— Тогда значит, только палка, — вздохнул Бобров. — Давай отдохнем, а то эта амфора неудобна как… — не подыскав сравнения,
В челне амфора тоже не размещалась, как ей положено, то есть вертикально. Такая сосредоточенная тяжесть, а донышко у амфоры было заостренным, запросто могла пробить тонкое дно челна и тогда уже получалось не плавание, а ныряние. Класть ее на бок тоже не хотелось из-за ненадежной пробки, пришлось Боброву всю дорогу держать ее в полунаклоненном состоянии. Руки от этого затекли и болели, хотя Серега и догреб до места довольно быстро. Вобщем амфору спустили в воду рядом с порталом, надеясь, что она не протечет.
На борту же бота, когда они поднялись на палубу, их ожидал небольшой сюрприз — Вован проявил инициативу и лично сшил мешок для рыбы раза в полтора больше предыдущего. А еще он приготовил для них камбальную сетку. Сетка была ста метров длиной с двумя якорями и вешками.
— Мы чего вам, рыбаками нанялись? — проворчал Серега, оттаскивая к борту тюк с товарами.
— Шеф, надо бы еще кого-то в дело вводить, — сказал Юрка. — Тяжело нам вдвоем. Не поспеваем.
— Может вам рабов подкинуть, — предложил Серега и подмигнул Боброву.
Юрка подумал и отказался.
— Да ну их. Возиться еще. Так что, шеф?
— Да пожалуйста, — ответил Бобров. — Только ежели что, с тебя спрошу. И еще учтите, что брать придется не на зарплату, а на долю в прибыли. Так что думайте. Постарайтесь, кстати, если будете брать, чтоб человек был с правами — я ему доверенность напишу. А лучше если вообще будет с машиной.
Уже отойдя к борту, Бобров спохватился:
— Вован, а как вино-то? А то Сереге вон нравится.
— Вполне приличное вино, — солидно сказал Вован и тут же пожаловался. — Только мало очень.
— Вот как только нам лодку отремонтируют, я вам первым же рейсом такую же амфору с вином подкину, — пообещал Бобров.
Серега уже скрылся под водой и Бобров, помедлив, нырнул следом.
… Искар спал в тени тележки прямо на песке. Серега сказал Боброву:
— Вот это и есть следствие либеральной политики по отношению к так на-зываемым угнетенным классам.
— Где это ты так насобачился? — удивился Бобров. — Чешешь словно по учебнику.
— Газеты читаю… читал, — сказал Серега. — Особенно уважаю коммунистическую прессу. Нет, а что, неправда?
— Подъем! — заорал Бобров вместо ответа.
Фракиец подскочил как встрепанный. Пока он непонимающе таращился заспанными глазами, Бобров с Серегой водрузили на тележку здоровый тюк. Она даже крякнула, слегка присев от тяжести. Рядом с тюком Серега сунул длинную полосу железа с болтающимися на концах стержнями.
— Все, — сказал он отдуваясь. — Вперед, несчастный.
Несмотря на то, что все было сказано по-русски, Искар понял и налег на перекладину, толкая тележку. Бобров и Серега неспешно пошли сзади.