Лавка колониальных товаров

Барышев Александр Владимирович

Серега воздвигся над продавцом, убрав с дороги аккуратно какого-то худосочного грека, дал ему время впечатлиться и что-то небрежно спросил, показывая на сжавшийся товар. Продавец, начал было, что-то доказывать, но Серега, больше не слушая, запустил лапу в висящий на поясе кожаный мешок интересных размеров, вынул горсть серебра и ссыпал в ладони толстяка. Толстяк пересчитал и вопросительно посмотрел на покупателя. Серега отсыпал ему еще горсть. И когда толстяк, видно получивший свое, попытался часть вернуть, Серега величественно махнул рукой и, получив нужную купчую, повел девчонку

прочь из толпы.

Бобров наконец-то выдохнул. Он оказывается все это время сдерживал дыхание. Серега уже махал ему рукой с зажатой в ней веревкой, которую он снял с шеи стоящей рядом девчонки. Бобров сделал непроницаемое лицо, хотя ему больше всего хотелось широко улыбнуться, и подошел. Девчонка смотрела на него с интересом и только. А вот Сереги она откровенно побаивалась.

— Ну и как звать наше сокровище? — поинтересовался Бобров, чтобы немного разрядить атмосферу.

Девчонка непонятливо посмотрела сначала на одного потом на другого.

— Тебя, тебя, — сказал Бобров. — Ни я, ни Серега на сокровище, как бы нам ни хотелось, не потянем.

— Злата, господин, — сказала девчонка почти шепотом.

— О, и имя подходящее, — высказался Серега.

— Так ты склавинка что ли? — попытался уточнить Бобров.

— Говорили, что я с севера господин, — уже смелее сказала девчонка.

— Ну и ладно. Только ты это, своего господина больше не добавляй. Ни мне, ни вон ему, — Бобров указал на Серегу и тот согласно кивнул. — Пошли тогда. Серега, нам на базар не надо? Златку приодеть.

— Да ну нафиг, — лениво сказал Серега по-русски. — Закажем Юрке приличную ткань и сами соорудим. Что мы хитон не осилим? Потерпит три дня. Ты ведь потерпишь?

— Да, госп… ой.

Серега радостно захохотал. Злата робко улыбнулась.

Открывший дверь Искар подобострастно поклонился входящему Боброву, но, увидев идущую следом девушку с лицом, украшенным здоровым лиловым с желто-зеленым синяком, удивленно раскрыл рот. Вошедший следом Серега сказал назидательно:

— Не удивляйся всему, что ты увидишь в этом доме. Просто смирись, — и тут же крикнул: — Дригиса, ты где там прячешься? А ну выходи!

Злата, стоя в перистиле, растерянно оглядывалась. Заметно было, что она ожидала большего, судя потому, что увидела на рынке в исполнении Сереги. В это время со стороны кухни показалась Дригиса.

— Ага, — обрадовался Серега. — А вот и наша красавица.

Дригиса фыркнула и строптиво повела плечиком. Серега не обратил на это никакого внимания.

— Значит так, — сказал он, показывая на Злату. — Вот тебе объект. Пусть примет ванну, дашь что-нибудь одеться, отведешь к матери — она накормит, и потом — втаблинум. Все ясно? Повторять не надо?

— Не надо, — немного капризно ответила Дригиса.

Видно у нее с Серегой были какие-то свои терки. А Боброву уже не было дела до всех этих мелочей. То состояние, в котором он пребывал со вчерашнего полудня, до момента покупки Златы, наконец-то его отпустило. Напряжение и готовность к немедленному действию отошли, конечно, не совсем, потому что Бобров, не ожидая, что проблема разрешится так легко, подсознательно все-таки был готов к иному развитию

событий. Но иного развития как-то не наблюдалось. Да и если посудить здраво, кому в этом городе нужна какая-то рабыня. Это для Боброва она может иметь огромную ценность, а для других… И, опять же, напрашивался вопрос — а кто такой Бобров. Вобщем, перебирая варианты, Бобров совсем запутался и счел необходимым все это немедленно забыть, как уже сделал Серега. Тем более, что пока он стоял и смотрел на Злату, смущая девчонку еще больше, Дригиса ее успела увести, и Бобров понял, что уже приличное время таращится в пустой угол под насмешливым взглядом Сереги.

Бобров смутился, что с ним бывало нечасто, и предпочел смыться. В таблинуме, куда он прошествовал (такой способ ретирады Бобров считал более для себя приемлемым) уже стараниями столяров имелась кое-какая мебель. По крайней мере, там был рабочий стол нужных размеров и стулья, а не то греческое несообразие, занимающее в мебельной эволюции промежуточный этап между стулом и табуретом.

Бобров плюхнулся на стул и тут же положил на стол локти. Было не до этикета. Из сделанного по спецзаказу ящика он извлек план левого мыса Стрелецкой бухты, сделанный в основном по рассказам очевидцев, потому что иметь официальный план места, на котором расположено военное училище, было, даже при нынешнем бардаке, им не по карману. Серега тут же полез в план пальцем, показывая границы усадьбы согласно агентурным данным.

— А ты точно знаешь? — засомневался Бобров.

— Ну-у, — сказал Серега обиженно. — Три человека разошлись в показаниях совсем немного. Правда, до ихнего землемерного комитета я пока не добрался.

— А чего так? — поинтересовался Бобров.

— Да денег жалко стало. Уж больно много просят.

— Вот мерзавцы, — посочувствовал Бобров. — Ты смотри, никакого разнообразия. И здесь то же самое. А где владелец-то живет? У себя, или в городе?

— У него и в городе дом есть. Мы после обеда туда и пойдем.

— Надо бы хоть какую кобылу завести, — задумчиво произнес Бобров. — Не находишься так-то. Хотя, по нашим меркам всего-то вокруг Песочной бухты.

— А ставить где?

— Дык, у Агафона можно за дополнительные деньги. Я полагаю, он очень сильно возражать не будет.

На том и порешили. А тут как раз Дригиса привела отмытую и переодетую Злату с еще влажными после купания волосами. Привела и тут же смылась, мотивируя тем, что у нее еще уборка гинекея. Девчонка посвежела и выглядела намного лучше, нежели на рабском рынке с веревкой на шее. Она еще робела, но, видимо, все-таки общение с почти ровесницей пошло хоть немного ей на пользу.

— Ну и чего мы стоим? — поинтересовался Бобров грубовато. — Проходи, присаживайся, привыкай. Вот этого здоровяка зовут Сергей. Можно Сережа или Серж. Но, как правило, он отзывается на имя Серега.

Серега встал, коротко поклонился, попробовал щелкнуть сандалиями, и когда из этого ничего не вышло, махнул рукой и сел. Девчонка улыбнулась, подошла и села на краешек непривычного стула.

— Во-от, — обрадовался Бобров. — А меня зовут по-местному Александрос, а вообще просто Саша, ну или Шура.