Леди Малиновой пустоши
Шрифт:
Я перевела взгляд на притихшего старосту. Тот, неловко откашлявшись, сказал.
— Так господин управляющий, все рассказал. А проблема у меня сейчас одна пока что. У нас в двух деревеньках сейчас имеется восемь семей, которые не могут выжить — вдовы с ребятишками, старухи без родни, да пара мужиков инвалидов. Не переживут они эту зиму, не могут они себе и хвороста столько на зиму заготовить, старухи уже не могут в огороде копаться, а инвалиды…
Он горестно махнул рукой.
— И что, совсем нет родни?
— Да у пары вдов есть родня, так сами бедствуют. У старух уж никого не осталось, а инвалиды и вовсе никому не нужны.
Да… это мне теперь социальный центр организовывать,
— Уважаемый Комнол! А если всех взять и поселить в одном большом доме? У меня в замке сейчас просто нет места, половина стоит в разрухе. Но если в деревне выделить участок земли побольше, построить там дом большой и поселить всех вместе. Пожилые присмотрят за детьми, женщины смогут работать на огороде, выращивать для себя овощи. Рукоделием я их тоже обеспечу, за которое буду платить деньги. Пока строители заняты у меня на строительстве, предлагаю вам организовать местных жителей на общественных началах, вечерами, расчистить место под строительство, уложить фундамент из камня. Пока суть да дело, там и ремонт казармы закончится и рабочие будут строить сам дом. Вот, ещё сразу хотела спросить, а где у вас каменоломня? И есть ли в округе хоть какая-то лесопилка?
Староста заторопился изложить то, что твердо знал.
— Так, леди Мэри, каменоломня есть, ломаем камень помалу, народа у нас не очень много, да и покупать не торопятся, живут испокон века семьями в одном доме, как старики помрут, так к детям дом переходит… А так каменоломня рядом со второй деревней, Стоунзом, значит. Лесопилки у нас нет своей, коль сильно надо, так едем к Мак-Гренну, на его лесопилку. Он просвещенный, в Эдинбурге учился, там у себя на речке заморское колесо установил и теперь любые бревна пилит. Вот у него и покупаем доски. (Очевидно, имелось в виду, водяное колесо с приводом на распиловочное полотно. Ещё его называли итальянским колесом, ошибочно приписывая его изобретение Леонардо да Винчи. На самом деле, он его лишь модернизировал, а так оно было известно со времён Древнего Египта.)
Тогда дело проще, надо ещё раз съездить в поместье Мак-Гренна, познакомиться и заказать доски, брус на стропила, лаги, и толстые потолочные балки и на пол. Хоть я и не строитель ни разу, но пока строился наш загородный дом, неоднократно бывала на этой стройке и все видела в подробностях. Заодно и попробую продать немного соли и чая, посмотрю, как пойдет. И в каменоломню надо заехать, сделать заказ на камень для фундамента разрушенного крыла замка. Ох, расходы, расходы… Когда же доходы будут. Ещё нужен камень для приюта, но там дело проще — оплачу только работу, камень пусть идёт в счёт общественных работ. Хотя, если разобраться, каменоломня и так принадлежит моему поместью. Но здесь клановая система собственности, мой дома — это мой дом, но природные богатства могут принадлежать всему клану. Вот толком и не поймёшь, что к чему. Ещё одна причина, почему Кресса не говорила никому лишнему о соляной пещере, даже обожаемая внучка знала лишь о самом факте существования маленького месторождения соли. Ни дороги туда, ни размеров запасов она не знала. И это правильно.
Староста, между тем, продолжал.
— А что ж вы, леди Мэри, сразу не сказали, что вам в замок молоко и прочее надо? Наши женщины всегда рады немного заработать для семьи. Вы скажите, сколько и чего вам надобно и они сами будут приносить вам сюда утрами, все свежее. И не надо будет такого занятого человека, как господин управляющий, в деревню за продуктами отправлять.
Я посмотрела на Грегора, он кивнул головой. Тогда я и ответила старосте.
— Пусть ваши женщины сами установят очередность, кто, что именно приносят на продажу, и чтобы склок не было. Об оплате договоримся здесь. Нам нужно молоко, масло, сметана, творог, яйца. Все это у вас в хозяйствах наверняка есть. Ещё раз-два в неделю сыр пусть приносят. Пока мне этого достаточно. В дальнейшем уточним.
Староста ушел, а мы с Грегором ещё какое-то время обсуждали дела. Кстати, Грегор сказал, что продукты он купил в деревне очень дёшево по сравнению с тем, что мы покупали в дороге. После обеда пошли собирать наших путешественников в дорогу, стараясь по возможности не афишировать этого. Не то чтобы я не доверяла кому-то из жителей замка или подозревала кого-то, но, как говорила моя бабуля — береженого Бог бережет. Соль, оказывается, уже измельчили на ручной мельнице Рэнальф и второй охранник, который едет с ним. Я отделила долю солдатам, остальное оставила на подарок лэрду Мак-Коннею. Выдала им для продажи по мешочку чая и один им для питья в дороге. Лэрду Мак-Коннею тоже приготовила восемь мешочков чая и наказала Рэнальфу рассказать, как правильно заваривать чай. Выдала деньги для дороги — на питание и ночёвки в тавернах. Люди они семейные и солидные, лишнего пенса не потратят, это уж наверняка. Приготовили продукты для питания на первое время. Все погрузят на вьючную лошадь, а возчику, что возвращался к себе домой, временно выделили заводную лошадь, потом все вернут сюда. Кузя потихоньку появился под
Уезжать наши охранники решили часа в четыре утра, вечером лягут спать пораньше и как раз успеют выспаться. Проводит их Грегор, мне вставать не нужно. Ну и с Богом, доброго пути и скорейшего возвращения!
Вечером мы с Кузей опять занимались на кухне чаем. И вообще, скоро надо на поля, заросшие кипреем, выходить, во дворе мы практически весь его уже выпололи. А вот на полях не будем с корнем удалять, пусть растет постоянно. Вот, вспомнила, что хотела спросить у старосты. Про пасечника! Точнее, про бортника, как я поняла Кузю, ульев у него нет, пчелы видимо, полудикие, живут они в старых колодах-бортях. Мед у них вкусный, душистый, но слегка горчит. Дикий мед этим и отличается от меда с пасек. Почему бы ему не завести регулярную пасеку? И меда выход будет больше, и слаще будет. Примерное устройство улья я помню из детства. Деревенские мальчишки устроили надо мной однажды злую шутку. Увидев, что они бегают с кусками медовых сот в руках, я тоже захотела этого лакомства. И тогда внук пасечника и сказал — Так ты иди и возьми себе! Вон тот улей дед разбирает, пчел переселил уже, а немного сот там ещё и осталось. И махнул рукой в сторону ульев. Но то ли я ошиблась, то ли он, а может, и нарочно, но открыла я крышку с рабочего улья. Не ела я мед с тех пор больше двадцати лет. Потом понемногу стала добавлять в чай вместо сахара. Но устройство улья я таки увидела. Это потом дороги домой не видела, так отекло лицо от укусов. От этих воспоминаний так захотелось чего-нибудь этакого… Взгляд упал на большую миску с творогом, и я решила, что хочу сырников. Там вообще нет ничего сложного. Одна сложность — как затопить этот очаг? Так я и не научилась справляться с розжигом огнивом. Опять пришли на ум спички. Поделилась проблемой с Кузькой. Тот хихикнул и щелчком пальцев зажёг огонь в очаге. Пока нагревалась сковорода с небольшим количеством масла, я шустро замешивала сырники. Как я и говорила, ничего сложного-на, примерно, 400 грамм творога, одно яйцо, чуть соли, 3–4 ст. ложки сахара и 3–4 ст. ложек муки и 1 ложку на подпыл. Дома я ещё и ванилин добавляла, но здесь, при этих ценах на специи и пряности — да меня порвет от жадности! А не порвет — так жаба удавит. Тесто просто рукой замесила, сформировала при помощи ножа круглые небольшие сырники. Жарила их под крышкой. Ели мы их с Кузей горячими, со сметаной, жмурясь от удовольствия, хотя я чувствовала, что у меня изнутри душат слезы от воспоминаний. Но умница Кузя, быстро уловив мое состояние, бросил свой сырник, забрался ко мне на колени и прижал свою теплую, мохнатую лапку к моей щеке, утешал. Постепенно я успокоилась, мы закончили возню с чаем, убрали все последствия нашего кулинарного шоу, ещё осталось несколько сырников на тарелке. Вдруг Кузя прислушался и встревоженно сказал.
— Уилли плачет, что-то ему плохое снится!
Прямо по сердцу резануло. Я подхватила тарелку с сырниками и рванула на второй этаж в детскую. Следом поспешал домовёнок с маленькой кружечкой молока. Войдя детскую, увидела, что ребенок, свернувшись клубочком под одеялом, тихонько плачет, даже скорее, поскуливает. Поставив тарелку на небольшой столик, я плюхнулась прямо на его кроватку, сгребла малыша вместе с одеялом, этаким кулем, прижала его к себе и начала баюкать, тихо напевая полузабытую колыбельную из моего детства. Пела, несмотря на то, что мне не просто медведь на ухо наступил, но и изрядно потоптался. Немного времени спустя, малыш успокоился и, приоткрыв сонные глазки, прошептал.
— Мамочка, ты здесь, ты со мной? Ты мне не снишься?
Проклиная себя за постоянную загруженность и невнимание к ребенку, хотя он старался изо всех силенок быть полезным и постоянно во всем участвовал, капризничал очень редко, выполняя свое обещание вести себя хорошо, если мама не умрет, я так же тихонько ему ответила.
— Ну что ты, малыш! Конечно, я здесь, я с тобой! Посмотри, что вкусного я тебе принесла!
И плюнув на всю диетологию и педагогику, я ночью кормила своего сына простыми сырниками и поила молоком из кружки. И четко понимала — именно этому малышу было суждено стать моим ребенком, плоть от плоти моей, кровь от крови моей. И за него я порву любого. Это Мой Сын! Поев, малыш разомлел в моих объятиях, глазки медленно закрылись и он счастливо засопел. Я ещё немного посидела с ним, затем уложила в кроватку, подоткнув одеяло со всех сторон и пошла к себе. После такого накала эмоций внутри было какое-то опустошение. Наскоро помывшись, я упала в постель и уснула. Кузя обещал все прибрать на кухне и в детской, перенести в тайную нишу, в наш сейф, чай для хранения, поэтому я спала с чистой совестью.