Леди полночь

Клэр Кассандра

– Как же иначе?
– ответила Эмма.
– Если бы один из моих родителей как-то вернулся обратно — и если бы я подумала что они могут куда-то уйти, добровольно… - Джулиан выглядел мертвенно-бледным.

– Мы живем в мире демонов и монстров, и то, что пугает меня больше всего, так это мысль о том, что Марк может решить, будто его место рядом с Дикой охотой и уйти от нас. Даже если мы разгадаем тайну и выполним требования Дивного народа. Он все еще может покинуть нас. И этим он разобьет их сердца на осколки. Они никогда не будут прежними.
– Эмма подошла ближе к Джулиану, кладя руку ему на плечо.

–

Ты не можешь защитить детей от всего, - молвила она.
– Они должны жить в мире и иметь дело с тем, что происходит в нем. А это означает терять что-то или кого-то иногда. Если Марк решит уйти, это будет ужасно. Но они крепкие дети. Они переживут это.

Наступило долгое молчание. Наконец Джулиан заговорил.
– Иногда я почти жалею о том, что Марк вернулся, - сказал он сухим, напряженным голосом.
– И кто я, по-твоему?

Ч-Е-Л-О-В-Е-К - написала Эмма пальчиком на его спине, и на мгновение он наклонился к ней, словно она была его утешением, что предполагалось парабатаю. Шум вокруг словно исчез – это было тем, что парабатаи могут сделать: создать спокойное пространство, где не было бы ничего, кроме них и живой взаимосвязи магии, которая связывала их. Грохот прорвался сквозь тишину. Джулиан отошел подальше от Эммы и начал идти. Снова раздался грохот, явно исходящий изнутри Института. Джулиан резко развернулся; мгновение спустя он помчался вверх по ступеням чёрного хода. Эмма последовала за ним. Шум был слышен более отчетливо: она могла услышать его еще на лестнице, звон посуды и звук смеющихся голосов. Они поспешили наверх, бок о бок. Эмма добралась до кухни первой и распахнула дверь.

Она ахнула.

Глава 17

Демоны тьмы

Выглядело так, будто кухня взорвалась.

Холодильник был опустошен. Кетчуп украшал его некогда белую поверхность алыми завихрениями. Одна из дверей кладовой свешивалась с петель. Бутылка кленового сиропа из Костко была опустошена, и сироп покрывал почти каждую доступную поверхность. Гигантский мешок сахарной пудры был разорван, и Тавви сидел внутри него, весь в белом порошке. Он был похож на крошечного снежного человека.

Марк, судя по всему, пытался готовить, так как на плите стояли сковородки со сгоревшими субстанциями, от которых шел дым. Конфорки все еще были зажжены. Джулиан метнулся увернуть их, пока Эмма таращила глаза.

Кухня Джулиана, которую он заполнял едой в течение пяти лет, которую держал в чистоте и в которой готовил, где жарил блинчики — была уничтожена. Мешки конфет были разорваны и разбросаны по полу. Дрю сидела на стойке, тыкая в стакане что-то дурно выглядящее при этом напевая себе под нос. Ливви с лакричной палочкой в руке свернулась на одном из сидений скамьи, хихикая. Тай был рядом с ней, слизывая пятнышко сахара со своего запястья.

Марк в белом фартуке с красными сердечками вышел из кладовой, неся два куска подпаленного хлеба.

– Тост!
– радостно объявил он, перед тем, как увидел Джулиана с Эммой.

Наступила тишина. У Джулиана, похоже, просто не было слов; Эмма начался пятиться к двери. Она внезапно вспомнила, как дрались Марк и Джулиан, когда они были детьми. Эти бои были ужасных и кровавых масштабов, и им обоим доставалось в равной степени.

По

факту, иногда Джулиан отвешивал тумаки раньше, чем успевал их получить. Марк приподнял брови.
– Тост?

– Это мой тост, - указал Тай.

– Верно.
– Марк пересек комнату, боковым зрением наблюдая за Джулианом. Джулиан все еще не издавал ни звука, прислонившись к плите.
– И что тебе положить на твой тост?

– Пудинг, - тотчас ответил Тай.

– Пудинг?
– эхом отозвался Джулиан. Эмме пришлось признать, что когда она представляла, как Джулиан нарушит молчание, она не думала, что его первым словом в этой ситуации будет «пудинг».

– А почему бы и не пудинг?
– справедливо поинтересовалась Ливви, замечая контейнер пудинга из тапиоки и передавая его своему близнецу, который начал накладывать его ложной на хлеб отмеренными порциями.

Джулиан повернулся к Марку.
– Мне казалось, ты сказал, что она заперлась в своей комнате.

– Она вышла, когда вы, ребята, написали, что нашли Тая, - сказал Марк.

– У меня не было причин там оставаться, - сказала Ливви.

– И почему тостер в кладовой?
– продолжал Джулиан.

– Я не нашел других… - Марк, казалось, пытался подобрать слова.
– Электрических розеток.

– И почему Тавви в мешке с сахаром?

Марк пожал плечами.
– Он хотел залезть в мешок с сахаром.

– Это не означает, что ты должен был засунуть его в мешок с сахаром.
– Джулиан повысил голос.
– Или практически уничтожить плиту. Или дать Друзилле выпить — что в этом стакане, Дрю?

– Шоколадное молоко, - быстро сказала Дрю.
– Со сметаной и Пепси.

Джулиан вздохнул.
– Ей не следовало это пить.

– Почему нет?
– Марк развязал фартук и бросил его в сторону.
– Я не понимаю причины твоего гнева, брат. Они все живы, не так ли?

– Это довольно низкая планка, - сказал Джулиан.
– Если б я знал, что все, что ты думал входило в твои обязанности – это оставить их в живых…

– Это то, что ты сказал, - сказал Марк, наполовину злобно наполовину озадаченно.
– Ты шутил об этом, говорил, что они могут о себе позаботиться…

– Они могут!- Джулиан поднялся в полный рост; неожиданно он возвышался над Марком, был больше, шире и в целом взрослее своего брата.
– Ты единственная причина хаоса! Ты их старший брат, ты хоть знаешь, что это означает? Ты должен заботиться о них лучше, чем сейчас!

– Джулс, все в порядке, - сказала Ливви.
– Мы в порядке.

– В порядке?
– отозвался Джулиан.
– Тай сбежал – и мы с тобой позже об этом поговорим, Ливия – и проник в дом Джонни Рука, держал его сына на острие ножа; Ливви заперлась в своей комнате, а Тавви, вероятно, навсегда покрыт сахаром. Что касается Дрю, у нас примерно пять минут, до того как ее вырвет.

– Меня не вырвет, - сказала Дрю сердито.

– Я приберу, - сказал Марк.

– Да ты не знаешь как!
– Джулиан побледнел от ярости. Эмма редко видела его настолько озлобленным.
– Ты, - сказал он, все еще глядя на Марка, - ты раньше присматривал за ними, но, я полагаю, ты забыл об этом. Я полагаю, ты забыл, как делать что-то нормальное.