Легенда. Герои Урании
Шрифт:
Девушка молча сунула ему пять семериков – за себя и за Маютку. Пахма замахал было руками, заотнекивался, но Алиса так глянула на него, что он сразу заткнулся, поклонился низко и протянул плату стражникам.
Системное сообщение:
Коричневый РГ «Алиса» опустошает один слот инвентарного рюкзака – 5 медных семериков.
Была суббота – благородно выражаясь, секста, или шость по-простому.
Рынок, что было естественно, располагался на Рыночной площади, и въехали на него через Рыбные ворота. Он оглушил разноязыким гомоном, в нос ударил крепкий запах свежей рыбы. Скользкие, блестящие, нежно окрашенные форели разевали пасти из огромных чанов; полосатые пучеглазые окушки кучами громоздились на прилавках; плотва, словно живое серебро, сверкала с лотков; в бочках трепыхалась
Но вот пошла другая торговля: связанных за ноги удивлённых кур выхваливали на все лады, гуси тянули шеи из корзинок с крышками, в коробах белели пирамиды яиц.
Ряды, ряды, сплошные ряды: Кузнечный, где гулко ухал тяжёлый молот и откуда веяло жаром; Мясной ряд, весь залитый кровью разделанных туш; Суконный, заваленный огромными штуками материй; Ювелирный, позванивавший тонкими молоточками чеканщиков и мастеров по благородным металлам; Посудный, Оружейный, Калачный… Везде кричали, торговались, покупали, ругались, продавали, били по рукам и в азарте хватали шапками оземь.
Пахло кожами, нагретым железом и навозом.
Держа в руке надкусанное яблоко и забывая грызть его, Алиса вертела головой, стремясь всё разглядеть, запомнить, понять. «Батюшки, настоящее вавилонское столпотворение! Народу-то, народу, иголку негде воткнуть! Стоит только сойти с воза – и поминай, как звали, мигом потеряешься».
Время продажных женщин ещё не пришло, поэтому в рядах толкались кухарки, домохозяйки и экономы богатых семейств, закупающие провизию впрок. Мастеровые щипали служанок за зад; те взвизгивали притворно и порой дарили такой непритворной оплеухой, что нахал уж сам бывал не рад. Карманные воришки с ангельскими личиками тёрлись меж покупателей. Воры со стажем добывали хлеб по-своему: пихали жертву невзначай или бросались ей в ноги, успевая выбить кошелёк или свёрток с покупкой. Некоторые ловким манером сшибали у человека шляпу, зацепив её крючком с леской, и тот с вытаращенными глазами нёсся за ней на потеху толпе, а жулик тем временем дочиста обирал его бесхозный лоток или телегу.
Тех и других зорко караулили «свойственники» – специальные нужные люди, кому можно «скинуть товар» – деньги, драгоценную булавку или браслет, после чего преступник мог считать себя в безопасности и, даже будучи схваченным, плевать на рыночную стражу.
Словом, рынок жил обычной полнокровной жизнью.
Алиса сама с собой развлекалась игрой «в угадайку»: сможет она распознать, кто есть кто и какое у него занятие?
В одежде мужчин преобладали короткие узкие куртки «пурпуэны», многие носили сверху ещё кафтаны «котарди», доходящие до середины бёдер. Они дополнялись чулками-шоссами и пышными штанами-буффонами. Голову украшал бархатный валик или шляпа-ток в виде небольшого конуса с маленькими полями и пером. Городские ферты щеголяли также «плундрами» (в отличие от «буффонов» эти штаны походили уже не на тыкву, а на дыню-торпеду) и длинными камзолами.
Провинциалов было видно за версту. Некоторые, разинув рот, тупо глазели вокруг с видом небывалого удивления. Вторые, конфузливо улыбаясь, не решались потрогать товары, прицениваясь мысленно. Но и те, и другие не знали, куда девать руки, а когда спрашивали что-то, угодливо наклонялись вперёд. Писцы и помощники лекарей как люди более солидные и зажиточные чванливо расхаживали между лотков, пробуя то и это с величайшим пренебрежением, щупая ткани, перебирая оружие и украшения. Их одежда топорщилась на сгибах и пахла нафталином, полы походили на крылья и так и назывались: «фазаньи крылышки». Чулки приветствовались и здесь, но были уже вязаными; костюм дополняли высокие круглые шляпы с эгреткой или брошью. Лавочники любили одеваться в добротные сукна спокойных расцветок и башмаки фасона «утиный нос»; подпоясывались под грудью кушаками и шарфами, чтобы выпирал живот – это было модно в их среде и говорило о достатке, так как худощавый торговец доверия никому не внушал. Купцы средней руки в плоских меховых шапках и кафтанах в виде колокола сверкали золотыми цепочками на бархатных грудях. Богатые негоцианты в сопровождении слуги, который нёс кошель или связку пергаментов, важно шагали в толпе. Их одежда тяжёлых роскошных тканей, отороченных белкой, куницей или соболем, была украшена великолепными
Для крестьян же понятия моды не существовало вовсе. Внешний вид одежды не менялся веками: всё такие же пестрядинные порты и рубаха для мужчин, сарафан для девок, юбка с кофтой женщинам.
Высокородных дворян Алиса пока не заметила. Может быть, в этот час они ещё спали? Где же, где её рыцарь на белом коне? «Ну, масть коня, вообще-то, варьируется. Не обязательно белый. Любой. И даже конь не нужен. А вот кандидатуры принцев рассматриваются. Вакансия свободна».
– Дорогу! Дорогу Герою!!! Посторонись!
Загудели барабаны, истошно взвизгнули флейты, и толпа отхлынула в разные стороны, освобождая пространство. Кусок яблока застрял у Алисы в горле. «Спаси и помилуй, Господи. Этого не может быть!»
Несколько сотен карликов отвратительного вида маршировали впереди. Ручки и ножки их выглядели тонкими, как прутики, зато ступни и кулаки были огромными. Крючковатый нос каждого почти смыкался с подбородком наподобие щипцов, а в глазных впадинах, словно в пещерах, светились красные огоньки. Одни лилипуты одевались в изумрудные костюмы и такие же островерхие колпачки, другие щеголяли одеждами синими, но все без исключения размахивали острыми топорами. За ними тяжело двигались огромные седые медведи; бронированные нагрудники их и гривастые шлемы изукрашены были золотой насечкой, с кованых намордников стекала слюна. Чудовищ вели на цепях. Следом с грохотом чеканили шаг каменные и железные создания, отдалённо напоминающие людей, но ничего человеческого не было в выражении их застывших лиц.
В центре этой сказочной армии гордо выступал мощный жеребец с длинной белой шерстью и копытами величиной с большую сервизную тарелку. Серебряный хвост его струился по ветру, а грива сверкала от вплетённых в неё драгоценных камней. Седок выглядел не менее удивительно. Алиса во все глаза смотрела на первого встреченного ею Героя.
Это был мужчина средних лет с голубой кожей металлического оттенка, одетый в яркий сиреневый халат из тафты. Рукой, блестящей от перстней, он рассеянно поглаживал холку коня, и Алиса с трепетом заметила, что у него прекрасно отполированные и подпиленные чёрные когти. Причудливая секира мерно покачивалась с правого боку коня, а богатый чепрак, расшитый канителью, волочился в пыли. Рядом в удобном портшезе ехал советник, а может быть и наставник – в общем, некто достаточно для этого старый, по виду настоящий волшебник. Поперёк острых колен его лежал посох – длинная палка эбенового дерева, по которой непрестанно ползала золотая змея с янтарными глазами, несомненно, механическая. Поднявшись к навершию, она немедленно спускалась вниз, потом снова наверх. Посох принадлежал мэтру Северину, придворному техномагусу маркиза Дагона и его личному консильери, то есть поверенному всех дел аристократа.
– Дорогу! Дорогу маркизу Дагону Эрбуэру из Ледяного королевства!
Дагон удовлетворённо улыбнулся, сверкнули во рту длинные клыки. Алиса непроизвольно издала истерический смешок.
– Матерь Божья! И вот этот зубастый крокодил – уранский маркиз?! Кто же тогда меня встретит в замке местных герцогов?!
Это было невозможно, но Алиса готова была поклясться, что его остроконечные уши шевельнулись. Дагон оглянулся, и яростные глаза с золотистой радужкой, как два прожектора, зашарили по толпе. Он УСЛЫШАЛ!
Алиса в мгновенье ока соскользнула с телеги, умудрившись не потерять башмаки, и спряталась за грудой овощей.
Когда она рискнула высунуться, последние ряды Ледяного воинства уже исчезали за поворотом в тучах пыли.
– Ох… – она схватилась за сердце. Дрожь до сих пор колотила её, несмотря на жару, на лбу выступила испарина. КАК он посмотрел в её сторону… И расслышал ведь, хотя в этом шуме Алиса не могла разобрать даже бормотание Пахмы на расстоянии вытянутой руки.
– Пахма, кто это? Ну, все эти существа? – Она утёрлась рукавом и привалилась к борту телеги: ноги отказывались служить ей. – Жуткие какие…