Лесной глуши неведомые тропы

Ядовитая Змея

Тур горько хмыкнул и тряхнул головой, словно отгоняя неприятные воспоминания.

— Славным воином… в отца… м-да…

— А отец-то твой где? — полюбопытствовала я. — Ульва никогда о нем не упоминала. Умер?

— Лучше б умер, — сквозь зубы процедил он. — Ты мне правду скажи, что говорила-то? Проклинала меня, небось?

— Нет, — мои брови удивленно взметнулись вверх, — гордилась тобой. Ждала от тебя вестей.

Тур уронил голову еще ниже и обхватил ее руками, будто не хотел слышать моих слов.

Энгилард.

Точно. Так его нарекла Ульва.

— Почему ты ей не писал?

Уж не надеялась, что дождусь ответа, однако услышала хриплое:

— Поначалу все недосуг было. Да и оказии не выпадало — с кем вести-то передавать? Один раз получилось, да и то на словах. А потом…

Он махнул рукой и задумался. Мне стало любопытно.

— Что — потом?

— Потом я уже не мог, — он поднял голову и враждебно посмотрел на меня.

— Это почему ж не мог-то? Мог бы даже и приехать, если б захотел. Мать проведать. Эх, да что говорить, — я сокрушенно покачала головой, вспоминая горькую улыбку Ульвы, когда она задумчиво вглядывалась в сторону тракта, лелея тайную надежду.

— Много ты знаешь, девка! — рыкнул он сердито. — Я здесь хозяин — это не ты меня спрашивать должна, а я тебя!

— Ну, спрашивай, — покорно кивнула я, сложив на коленях руки.

Злобная гримаса на его небритом лице через мгновение будто бы слегка смягчилась.

— Куда подашься теперь?

Я уныло пожала плечами:

— Не знаю. Куда глаза глядят.

Он хмыкнул, и в его болотных радужках заплясали хитрые огоньки.

— Тебя здесь тоже не шибко-то любят, верно? Ты правда ведьма?

— А мать твоя что, ведьмой была? — вскинулась я.

— Поговори мне! — рявкнул он и хлопнул кулаком по лежанке — я едва не подпрыгнула от неожиданности. — Какая она тебе ведьма, дура?!

— Вот и я о том… Я такая же.

Он снова смягчился — за переменами его настроения сложно было уследить.

— Значит, идти тебе некуда.

— Некуда, — со вздохом подтвердила я.

Он вновь осмотрелся.

— Я гляжу, ты неплохо здесь управлялась. Хозяйство держишь, коня накормила… Можешь здесь оставаться, если хочешь. Мне расторопная баба не помешает. Только работу свою делай исправно! Будешь отлынивать — выгоню взашей!

Неожиданная щедрость Энгиларда-Тура застала меня врасплох. Продолжать жить здесь? Рядом с ним?!

Впрочем, лучшего выхода у меня пока не было. Но предложение было весьма подозрительно — что на самом деле он хочет взамен?

— Это какую такую работу? — я недоверчиво прищурилась.

— Ну… — он призадумался и почесал в затылке, — бабье ваше всякое… Прибрать там, приготовить… Стирать мне будешь, — он, казалось, уже приободрился, мысленно раздавая мне указания, — воду носить, печь топить. За конем присматривать. Куры твои, опять же…

Все это

было несложно, но взыграла во мне проклятущая дерзость — как ни давлю ее в себе, а все ж где-то вылезет:

— А ты что делать будешь?

— Что?! — заревел он, что твой медведь, и подскочил с лежанки. — Я тебе ничего не должен, девка! Я тут хозяин, поняла? Что велю — то и будешь делать. А я… я… отдыхать буду, вот!

Я на всякий случай соскользнула с кровати, подхватив шкатулку, и опасливо шагнула к двери.

— Ладно, светлейшая милость, отдыхай, коли устал. Что сейчас повелеть изволишь?

— Жрать давай, — отрезал он с ноткой самодовольства, садясь на место. — И это… помыться мне надо. Бадья есть?

— Есть.

— Тогда воду нагрей. Но сначала жрать.

— Будет сделано, ваша милость, — хмыкнула я и шагнула к печи — надо растопить, без огня еды не приготовишь.

— И не дерзи мне, — прорычал он мне в спину.

— Где уж мне… Как величать-то тебя, светлейший господин? Туром?

— Я тебе покажу Тура! — обиженно рявкнул он, но я уже не испугалась. — И думать забудь! Энгилард мое имя. Можно Энги, если для тебя трудно. Запомни и не путай.

— Хорошо, Энги. Запомню.

Я обычно не завтракала, разве что могла горсть орехов или ягод сушеных утром съесть и молоком запить. Разжигая огонь, недовольно нахмурилась: если топить печь дважды в день, то и хвороста придется вдвое больше собирать. Эх, прибавится же мне забот…

Да и еды на зиму теперь придется больше запасти. Тут я совсем пригорюнилась. Хватит ли моих скудных заработков на то, чтобы прокормить не только себя, но и такого здоровенного бугая? Эх, прости-прощай моя мечта о заветной книге со всеми хворями…

Завтраком он остался доволен: я подогрела ему остатки вчерашней картошки, наковыряла из небольшой бочки квашеной капусты да состряпала яичницу из всех четырех яиц, что снесли мои курочки. Он потребовал хлеба и съел всю четверть каравая, которая нашлась в доме. Я уже мысленно составляла перечень покупок, за которыми мне придется идти на воскресную ярмарку.

— Вино есть? — спросил он, утирая губы после трапезы.

— Вино? — ошеломленно переспросила я. — Да откуда же у меня вино? Ведь не кабак держу…

— Кхм, — он сердито нахмурил брови, видимо, решая, счесть мой ответ дерзостью или нет. — А что есть из питья?

— Вода.

— Вода?! — послышался возмущенный возглас. — И больше ничего?

— Молоко еще, — я вспомнила о вчерашней кринке. — Могу отвар из лесных трав заварить.

Эта мысль мне и самой понравилась. В голове уже начали крутиться коварные мысли о том, что за травы я ему заварю…

Но додумать не успела — он кисло скривился.

— Молоко давай. И это… спроси там вина, если в деревню пойдешь.