Лесной глуши неведомые тропы

Ядовитая Змея

Не дожидаясь позволения, Энги обошел алтарь, обнял меня и крепко поцеловал. Спустя вечность он с неохотой оторвался от моих губ, провел пальцем по разгоряченной щеке и сказал, глядя мне в глаза:

— Нам пора.

В церковь мы вошли, взявшись за руки, и не опоздали: служба об эту пору подходила к концу. Я хотела дождаться, пока схлынет толпа крестьян — в нынешнее воскресенье почему-то необычно много людей вспомнили о Создателе — и прихожане разойдутся по своим делам да на ярмарку, но не тут-то было: на нас отовсюду взирали любопытные взгляды, и расходиться народ

не торопился.

Первым к нам подошел улыбающийся Ирах.

— Илва, позволь мне сегодня быть твоим названным отцом.

— Буду только рада, — улыбнулась я в ответ и вложила ладонь в его протянутую руку.

Хакон оттеснил Энги к церковному престолу, где уже готовился к обряду священник.

Нас ждали, к нашей свадьбе готовились. Мне все еще сложно было забыть, как обошлись со мной деревенские женщины, но ведь знала я и добро от людей. Вот и сейчас в сердце будто распускался весенний цветок — глаза Ираха, Хакона, Келды излучали тепло.

Ирах под общие вздохи торжественно провел меня к алтарю и передал мою руку жениху. Новообрядные молитвы святой отец читал до обидного долго. Я уже начала пританцовывать от нетерпения, бросая косые взгляды на дверь, когда священник, наконец, привселюдно объявил нас мужем и женой и позволил нам соединить свои сердца ритуальным поцелуем.

— Свершилось, — взмахнул руками Ирах, пока улыбающася Келда и дочь мастера Ланвэ Ника покрыли мою голову вышитым платком из дорогого тонкого полотна — и когда только успели приготовить?

На пороге церкви Грислинда и Нита осыпали нас зерном на богатую и плодовитую жизнь, громко выкрикивая благословения. На глазах выступили слезы: как все-таки много у меня друзей!

— Довольна? — с кривоватой ухмылкой посмотрел на меня Энги, все еще удерживая в руке мою ладонь.

— Да, — просто ответила я, потянувшись за новым поцелуем.

Хотя глубоко в душе я знала: чтобы защитить нас от беды, одной свадьбы недостаточно. Слова Энги о том, что женитьба на принцессе не убережет его от королевского гнева, не выходили у меня из головы. Нам обязательно надо зачать дитя, которое и станет защитой для меня и спасением для моего любимого.

Я бы с огромным удовольствием осталась наедине с Энги прямо сейчас, но веселая гурьба односельчан во главе с Ирахом потащила нас к трактиру. Просторный двор со вчерашнего дня преобразился до неузнаваемости: утоптанную землю устелили свежим рогозом, наружные стены украсили нежными весенними цветами, громоздкие столы и лавки вытащили наружу, а запыхавшиеся поварята, бывшие в услужении у трактирщика, сновали туда-сюда и выносили наружу огромные миски с угощениями. Из распахнутой двери, подпертой бочкой из-под эля, доносился умопомрачительный аромат свежевыпеченного хлеба, а по двору распространялся запах жареного мяса: неподалеку от хозяйственных построек установили огромный вертел и уже поджаривали на нем целую кабанью тушу.

Никогда бы не подумала, что моя свадьба станет настоящим праздником. Поначалу нас окружали друзья, которые в самом деле желали нам добра: Ирах и его сынок Свейн, белозубо улыбающийся Хакон, что не выпускал из рук ладони смущенной Келды, семья

батраков Тулле с детишками, пекарь с женой Грислиндой и целым выводком ребятишек, вдовец Ланвэ со старшей дочерью, скромницей Никой, и двумя подрастающими сыновьями, дочь Марты Грида, ткачиха Теона, у которой я покупала полотно на рубашки для Энги, неизменный завсегдатай всех деревенских праздников пьяница Гунт… Но постепенно к щедрому двору Ираха потянулись и остальные. Я с трудом узнавала в разгоряченных хмелем и чужим счастьем женских лицах тех самых крестьянок, которые бросали в меня камни на празднике Зимогона. Как могут быть люди так переменчивы?

— Какое богатство, — склонилась я к уху Энги после очередного шумного тоста. — Ирах, того и гляди, разорится с такой-то щедростью. Руна меня с потрохами сожрет.

— Не беспокойся, — Энги — теперь муж! — нежно поцеловал меня в висок. — Я заплатил ему золотом. Думаю, платы хватит с лихвой, чтобы покрыть все расходы.

Я попыталась сделать строгое лицо.

— Значит, вы сговорились за моей спиной?

Энги расплылся в широкой улыбке и заправил под край свадебной косынки выбившуюся прядь моих волос.

— Зато у нас красивая свадьба. — Ты расточителен, — ворчала я, в то время как уголки губ предательски ползли вверх: на счастливого Энги невозможно смотреть без улыбки.

— Хочешь, отдам тебе все наши деньги, будешь распоряжаться сама, как тебе заблагорассудится. А сегодня позволь мне побыть богачом.

Я поцеловала его в кончик носа, и Энги вздохнул.

— Жаль только, что нельзя было нарядить тебя в платье принцессы. Все бы рухнули, когда увидели.

— Вот этого мне как раз и не хотелось.

Когда хмель как следует ударил гостям в головы, начались танцы. Мужчины один за другим выдергивали меня из рук Энги: считалось хорошей приметой станцевать на свадьбе с невестой, это могло принести на весь будущий год семейное счастье, а то и очередного наследника.

Столы ломились от яств, благодаря щедрости Ираха и усилиям его помощников; он не солгал: вся деревня сошлась сегодня на постоялом дворе.

Только Миры на празднике не было: несколько раз, бросая взгляд на приоткрытое окно второго этажа, я замечала, как колышутся легкие занавески, будто от касаний тонких пальцев. Что ж, я не могла себя винить за то, что подруга чувствует себя плохо: здоровью тела я еще могла помочь, но здоровью души — едва ли.

Не могла я ожидать и того, что свадебными подарками завалят всю телегу, которую Ирах специально для этого поставил у забора и накрыл чистой холстиной.

Хакон подарил Энги новенький охотничий нож с удобной рукоятью и неповторимым рисунком на закаленном лезвии, а мне — красивое оловянное кольцо и набор тончайших швейных игл.

Келда успела выкупить у портнихи новое платье, готовившееся на воскресную продажу: из тонкого льна, с красивой вышивкой по вороту и рукавам, украшенное ярким поясом с искусно вплетенным в него рисунком-оберегом. Она заставила меня надеть это платье на празднество, и теперь я чувствовала себя настоящей невестой. Энги весь день не сводил с меня восхищенного взгляда.