Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
блестящих шелков и сверкающих драгоценностей сплетали в мерцании свечей
многоцветный гобелен. Центр каждого стола украшали причудливые вазы с кустиками в
форме животных, деревянные статуэтки в виде гаргулий и каменные фонтанчики с
фигурками мужчин и женщин, кружащихся в танце, – по ним струйками сбегала вода.
Каждая дама оделась так, чтобы привлечь внимание принца, каждый кавалер оделся
так, чтобы отвлекать дам. Роскошь окутывала нас, словно пьянящие духи.
Слуги
фаршированную домашнюю птицу, тушеное мясо, картофельное пюре, хлеб с зеленью,
соусы, пряности, закуски. Затем настал черед сладкого: карамель, пирожные, торты,
конфеты. Съесть все было невозможно. Я не могла представить, откуда после такого
пиршества черпать силы для танцев.
Еды было так много и все поглощали ее так жадно, что за столом почти не
разговаривали. Поэтому меня не особо огорчило, что справа от меня сидел Хеннеси
Мелидонский, а слева – Холден Веледорский. Я едва перекинулась с ними парой легких
шуток между супом и сладостями.
Когда последний гость отказался от последнего куска пирога, поднялся лорд Мэттью.
Он, конечно, сидел слева от Брайана за главным столом вместе с Кентом, Элисандрой,
леди Гретой, Дирксоном и восхитительно красивой женщиной по имени Фессала из
Уирстена. Когда он поднялся, тихий гул бесед отяжелевших гурманов сменился
мгновенной тишиной.
Лорд Мэттью оглядел толпу.
– Спасибо всем, что приехали, – произнес он серьезным неторопливым голосом. – Мы
рады оказать свое гостеприимство столь славному собранию друзей. И я надеюсь, что все
вы сейчас присоединитесь ко мне с традиционным двойным обернским тостом: за
здоровье принца и за процветание королевства!
Он остановился, чтобы поднять два бокала: с водой левой рукой и с вином правой.
Все остальные за столами торопливо проверили или освежили свои бокалы из стоящих
рядом бутылок и графинов. Я трижды выпивала всю воду и едва пригубила вино, так что
сейчас быстро наполнила кубок по левую руку.
Регент поднял бокал с водой, и все в зале последовали его примеру.
– За принца, – провозгласил лорд Мэттью.
Толпа откликнулась:
– За принца!
Все выпили воду, и регент поднял другую руку:
– За королевство!
Мне показалось, что отклик на эту часть был более сердечным.
– За королевство!
Все опустошили бокалы с вином. Брайан, вскочив, склонился в поклоне, и большинство
собравшихся в зале мужчин и женщин шумно поддержали его эскападу. Я заметила, что
некоторые (в основном мужчины) хранили молчание во время этой спонтанной сценки
одобрения,
– Истина в воде, – произнес лорд Мэттью привычное благословение.
Прозвучал знакомый ответ:
– Истина в вине.
Брайан сел, но лорд Мэттью остался стоять. Поставил бокалы на стол и поднял руки,
призывая к тишине.
97
98
– Важно, – начал он, и его сильный голос легко перекрыл даже шепотки разговоров, –
чтобы мы все понимали, почему собрались сегодня. Отметить очередной успешный год –
да. Вспомнить о верности и привязанности – да. Насладиться гостеприимством принца и
замечательным празднеством музыки – и вина тоже. – Регент позволил себе легкую
улыбку, и толпа рассмеялась во сто крат веселее. Но улыбка регента пропала, и он
продолжил: – Но на самом деле мы здесь, вместе, по иным, более значимым, причинам.
Мы здесь, чтобы напомнить себе, что мы королевство – не просто восемь провинций,
связанных на протяжении последних двух столетий общим языком, процветающей
торговлей и выгодными браками. Мы королевство, одна голова и множество конечностей,
одно сердце и множество органов, один центр, одна душа. Через год от сего дня мой
племянник наденет корону. Мы все снова соберемся, дабы присутствовать при этом
выдающемся событии. Давайте в грядущие месяцы станем более сильными, богатыми,
верными и преданными. Сейчас мы объединены под регентом. Но вскоре, под дланью
короля, обретем невиданную целость.
Он воздел пустые руки, и вновь толпа одобрительно зашумела. Однако мне возгласы
показались немного деланными, а не страстными или убежденными. Кент говорил, что
некоторые лорды сомневались, признавать ли мальчика королем, и на лицах вокруг я
явственно различала эти сомнения – и определенные расчеты. Лорд Мэттью не мог
намекнуть яснее, что ожидает полного согласия и преданности, когда в королевстве
сменится власть; но я могла сказать, что его открытое предупреждение не всех впечатлило.
Странно было сидеть посреди блестящего торжества, слышать вокруг возгласы и хлопки и
знать, что некоторые знатные гости обдумывают, как поступить. Мир был не таким
простым и гармоничным, каким всегда казался.
Затем речь произнес Дирксон Трегонийский, а после него Гофф Килейнский. Брайан
молвил несколько слов, в основном милые неискренние фразы о том, как он рад, что
собралось так много знати. Далее поднялись трое мужчин, которых я не узнала, и завели
долгие напыщенные речи о силе королевства, и я почувствовала, что начинаю засыпать.