Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец
Шрифт:
И так же, как вошел, сумасшедший тихо, на цыпочках выскользнул за дверь.
Вслед за ним с уныло поджатым хвостом плелся старый верный пес...
Тоскливая горечь поднималась в Пингвине.
Он подпер голову рукой.
«Вот еще один ходячий мертвец. Бедняга!»
И он вспомнил Богемскую Лизу с ее тоской по ушедшей юности...
«Что же могло случиться с Поликсеной? И... и с мухами? Странно, всю жизнь Заградка защищалась от воображаемых мух — и вот они действительно явились. Как
В нем шевельнулось смутное воспоминание, как этой ночью кто-то голый с митрой на голове рассказывал ему об исполнении бессознательных желаний — как раз то, что так великолепно соотносилось с нашествием мух.
«А не пора ли исчезнуть и мне? — встрепенулся он внезапно. — Самое время!.. Но ведь надо во что-то одеться. И куда подевалась эта баба с моими брюками? Лучше всего выехать уже сегодня. Лишь бы подальше от этой проклятой Праги! Здесь снова безумие чадит из всех закоулков. Нет, мне совершенно необходимо пройти в Карлсбаде курс омоложения».
Он позвонил.
Подождал. Никто не явился.
Позвонил еще раз.
В дверь постучали. «Ну наконец!»
— Войдите!
Ошеломленный, он откинулся на подушки, испуганно натянув одеяло до самого подбородка: вместо экономки на пороге стояла графиня Заградка с кожаной сумкой в руке.
— Ради Бога, любезнейшая, я... только что-нибудь на себя накину.
— А я и не думала, что вы спите в сапогах для верховой езды, — даже не взглянув в его сторону, буркнула старуха.
«Очередной заскок», — решил императорский лейб-медик, покорно ожидая дальнейшего.
Некоторое время графиня хранила молчание, глядя куда-то в пространство.
Потом открыла сумку и протянула ему допотопный седельный пистолет.
— Вот! Как это заряжают?
Флугбайль осмотрел оружие и покачал головой.
— Это кремневое оружие, почтеннейшая. Такое древнее, что его и заряжать-то опасно...
— Но мне нужно!
— Ну, прежде всего необходимо засыпать в ствол порох, потом забить туда бумагу и пулю. И наконец, подсыпать пороху на полку. Когда кремень ударит, искра все подожжет.
— Прелестно, благодарю. — Графиня спрятала пистолет.
— Надеюсь, сударыня, вы не собираетесь воспользоваться этим самопалом? Если вы опасаетесь, что дойдет до беспорядков, то самым разумным было бы уехать в деревню.
— Полагаете, я побегу от этого сброда, Флугбайль? — Графиня мрачно усмехнулась. — Этого еще не хватало! Поговорим о чем-нибудь другом.
— Как себя чувствует контесса? — не сразу нашелся императорский лейб-медик.
— Ксена исчезла.
— Что? Исчезла? Ради Бога, с ней что-то произошло? По крайней мере, вы уже распорядились о розысках?
— Искать? Зачем? Или, вы думаете,
— Но как все это произошло? Ну расскажите же, графиня!
— А ровным счетом ничего не произошло, просто в день святого Яна она сбежала из дому... Скорее всего, к Отакару... Вондрейку. Мне всегда казалось, что так оно и будет. Кровь! Кстати, тут давеча ко мне явился какой-то тип с длинной желтой бородой и в зеленом пенсне. («Ага, Брабец!» — прошептал Пингвин.) Болтал, дескать, знает кое-что о ней. За свое молчание хотел денег. Естественно, его вышвырнули вон.
— И он не сказал ничего более конкретного? Сударыня, прошу вас!
— Говорил, знает, что Отакар мой внебрачный сын.
Императорский лейб-медик возмущенно выпрямился:
— Каков мерзавец! Уж я позабочусь, чтобы его обезвредили!
— Па-апрашу вас не обременять себя заботой о моих делах, Флугбайль! — вскипела графиня. — Эта чернь обо мне еще и не то болтает. Неужели вы никогда не слышали?
— Я бы сейчас же принял меры, — заверил Пингвин, — я... Но старуха не дала ему договорить.
— Вам известно, конечно: мой муж, оберст-гофмаршал За-градка, пропал без вести, то бишь я его отравила, а труп спрятала в погребе... Этой ночью трое каких-то оборванцев тайком проникли вниз, намереваясь раскопать его. Разумеется, я их выгнала собачьим хлыстом.
— Мне кажется, почтеннейшая, вы воспринимаете все это чересчур мрачно, — бодро затараторил императорский лейб-медик. — На Градчанах существует легенда о кладе, якобы скрытом во дворце Моржины, а дворец занимаете сейчас вы; видимо, этот клад они и собирались раскопать.
Графиня ничего не ответила — огляделась, сверкнув черными глазами.
Возникла продолжительная пауза.
— Флугбайль! — вырвалось у нее внезапно. — Флугбайль!
— К вашим услугам, сударыня!
— Флугбайль, скажите: если спустя многие годы раскопать мертвое тело, могут ли при этом появиться из земли... мухи?
— Му-мухи?
— Да. Тучами...
Лейб-медик сглотнул подступивший к горлу комок и отвернулся к стене, чтобы Заградка не заметила гримасы отвращения на его лице.
— Мухи, графиня, могут появиться только от свежего трупа. Уж через несколько недель тело лежащего в земле покойника истлевает, — брезгливо выдавил он наконец.
Графиня на несколько минут задумалась, сохраняя совершенную неподвижность. Полностью закоченела.
Потом встала, направилась к дверям и еще раз обернулась:
— Вы это наверное знаете, Флугбайль?
— Это абсолютно точно, ошибиться я не могу...
— Прелестно... Адье, Флугбайль!
— Целую ручку, лю-любезнейшая, — пробормотал императорский лейб-медик.