Левиафан
Шрифт:
— Я думаю над этим, — сказал Хадсон. — Нам нужно будет отобрать поводья у Пагани. У него где-то припрятан пистолет, но он заряжен всего на один выстрел.
— Замечательно, — прокомментировал Профессор. — Кто примет пулю на себя?
Хадсон проигнорировал его. Два узла из тех, что связывали Профессора, развязались, но третий все еще удерживал запястья.
— Нам нужно снова взять контроль над повозкой. Хорошо, что сейчас ночь, это нам на руку. Нужно действовать быстро. Так, Профессор, не двигайтесь. Узел развязывается.
— Нам нужно будет отвязать
— Нет, профессор, я не вижу в темноте и надеюсь, что Лупо тоже не видит, потому что, если он увидит, как мы хватаем Пагани, я подозреваю, что он нападет первым. Нужно достать пистолет, но, черт возьми, я не знаю, лежит ли он у Пагани за поясом, или под скамейкой.
Это означает, что одному из нас грозит участь быть застреленным, — подумал Мэтью. — Лупо наверняка носит с собой оружие. Остается лишь надеяться, что это не пистолет.
Остается надеяться. Эти мысли заставили его содрогнуться. Даже с освобожденными руками надежды было мало.
Хадсон судорожно размышлял, что делать, пока развязывал последний узел на веревке Фэлла. Его собственные пальцы были содраны почти до крови.
Когда веревки Профессора ослабли настолько, что он смог высвободиться, Хадсон тут же переключил внимание на Камиллу, оттолкнул Мэтью в сторону и снова принялся за работу, развязывая еще несколько тугих узлов.
Она чувствовала его нерешительность, но кто мог его винить? Она понятия не имела, каким будет следующий шаг.
— Мы выберемся, — подбодрила она.
— Мы выбирались и из худшего. Не так ли, Мэтью? — улыбнулся Хадсон.
Мэтью не был в этом так уж уверен, но сказал:
— Конечно.
Спереди, на мягком сиденье кучера черной лакированной карете, усталый Лоренцо размеренно правил лошадьми и мечтал о том, чтобы его ноющая спина и руки отдохнули. Он не осмеливался сказать об этом великому магистру и госпоже. Ему хорошо платили, и он был верен им до мозга костей. Правда ему было немного жаль своего друга Ивано. Он не осмеливался даже подумать об этом, но… возможно, великий магистр был опрометчив?
Впрочем, нет. Нельзя ставить под сомнение действие того, кто наделен абсолютной властью…
Его размышления внезапно оборвались, когда карета в темноте свернула за поворот, и передняя пара лошадей споткнулась, натянув поводья. Вторую пару отбросило в сторону от инерции, и одна из лошадей упала с пронзительным криком. Карета накренилась вправо так сильно, что Лоренцо чуть не упал со своего места.
Тревожный крик Марса слился с грохотом выстрела из-под правого заднего колеса.
Повозка, запряженная четверкой лошадей, врезалась в карету, прежде чем Пагани успел натянуть поводья, и животные потеряли равновесие: передние четыре попытались избежать столкновения, а задние врезались в них.
Повозка, как и карета, свернула вправо, прежде чем выровняться
Лупо тут же ударил каблуками по бокам своего коня и поскакал вокруг повозки, чтобы помочь своему хозяину и хозяйке.
В суматохе Хадсон заметил путь к отступлению.
— Беги! — крикнул он Мэтью, который без колебаний спрыгнул с повозки мимо лошади Ивано, которая в волнении брыкалась и лягалась. Он побежал к лесу справа от дороги, а Профессор перелез через повозку, проскочил мимо лошади, едва не получив удар копытом в голову, и бросился за Мэтью.
Хадсон еще не закончил освобождать Камиллу, поэтому поднял ее на плечи так же, как раненного солдата. Повернувшись, он услышал, как с треском разошлись складки парусины.
— Stanno scappando![43]— крикнул Пагани достаточно громко, чтобы разбудить мертвых под водянистыми сводами Венеции, и Хадсон почувствовал, как дуло пистолета уперлось ему в спину. — No, no, signori, — сказал Пагани с уверенностью человека, держащего заряженное кремневое ружье со взведенным курком, — voi non andate da nessuna parte![44]
Хадсон ничего не понял, но подумал, что они с Камиллой никуда не уходят. Но что до Мэтью и Профессора…
— Мэтью, уходите! Не дайте им себя схватить! — закричал он изо всех сил. За это ему достался сильный удар кулаком по затылку, от которого у него в глазах заплясали звезды. Что ж, по крайней мере, это была не пуля в почку.
Он снял Камиллу с плеча и постарался улыбнуться ей, хотя дуло пистолета все еще было направлено ему в спину. Она улыбнулась ему в ответ, хотя ее глаза были влажными от страха, поцеловала его в губы и сказала:
— Вместе будет лучше, — что, как он понял, означало «либо в жизни, либо в смерти». И он согласился.
Марс и Венера вышли из кареты. Лоренцо установил упоры и побежал назад с ножом в руке, реагируя на крик Пагани. Лупо спешился, и в свете масляных ламп они увидели колючие кусты, виноградные лозы и ветки деревьев, которые были разбросаны поперек дороги и свисали над колесами.
— Ты знаешь, кто это сделал, — сказала Венера. — Священник и человек без рук. Антонио Нунция. Это должен быть он.
Раздался еще один крик — на этот раз от Лоренцо:
— Молодой англичанин и старик сбежали!
И не было ясно, в какую сторону они помчались.
Марс с пылающим лицом повернулся и крикнул:
— Я знаю, что вы слышите меня! Вернитесь, или мы убьем мужчину и женщину прямо здесь и зальем все их кровью! — Он повернулся к Лупо и сказал на родном языке: — Выбери направление и отправляйся их искать. Я пошлю Лоренцо в противоположную сторону.
Рука в черной перчатке поднялась и указала направо, после чего человек-волк подошел к своей лошади, развязал седельную сумку и достал маленький топор.