Лицензия на убийство
Шрифт:
Авось не заметят — подумал Натан и спешно покинул дом. На всякий случай он оставил голосовое сообщение у себя в комнате.
***
Едва Натан постучался в дверь квартиры Симоны, её тут же поспешно открыли. На пороге, к удивлению парня, стоял Фауст. Тот буркнул приветствие и пропустил Натана внутрь. Натан поклялся в душе, что если Симона вытащила его ночью из тёплой постели ради того, чтобы обсудить с ним (и с Фаустом!) их личные взаимоотношения, он убьёт её. Придушит
— Спасибо, что пришёл.
Симона заливалась слезами. Она сидела на диванчике, укрытая тёплым пледом. В руках у неё дымился фруктовый чай, от которого шёл едва уловимый запах успокоительного.
— Что случилось? — спросил Натан.
— Я… я…
Симона пыталась совладать с эмоциями, но безуспешно.
— Она убила человека — раздался за спиной уверенный и спокойный голос Фауста, словно какая-нибудь констатация обычного дежурного факта.
— Ну, не всё так страшно, если только человек заслужил этого. Понимаю как это может прозвучать, но лицензии затем и придумывали. Хотя я ни в коем разе не оправдываю подобное.
— Я убила человека из пистолета. Самолично! Понимаешь?!
Симона кричала. Видно было, что девушка находится на грани нервного срыва.
Натан не знал что и ответить. Фауст сохранял тревожное молчание.
— Он заслужил, он меня оскорблял, даже бил, потому… Что теперь со мной будет? Меня посадят в тюрьму?
— Не думаю. Ты богата. Родители наймут хороших адвокатов — успокаивал Натан.
— Отделаешь условным наказанием.
— Но это ведь ударит по престижу нашей фамилии. Здесь не только обо мне идёт речь!
— Давай рассуждать логически. Тебя кто-то видел на месте преступления?
— Вроде нет, но я точно не знаю. Натан, ты думаешь мне удастся выйти сухой из воды?
— Всё может быть. А ты, Фауст, что думаешь?
— То, что натворила Симона — ужасно.
— Спасибо, ты очень помог — съязвил Натан.
Натан прошёл в гостиную и аккуратно сел рядышком с Симоной.
— Может быть всё спишут на то, что парня убрали по лицензии?
— Не получится. Он из высшей касты.
— Ужасно — продолжал, словно заведённая механическая игрушка, бубнеть про себя Фауст. Видно было, что он потерял самообладание.
— Надо подумать — стоит ли тебя обратиться в полицию, либо засесть на дне. В полиции ты можешь рассказать свою версию, удобную для тебя, произошедшего, и за отсутствием свидетелей можно всё будет списать на самооборону. Парень сам напал на тебя. Ты всего лишь защищалась.
— Откуда ты знаешь, что я убила именно парня?
— Просто предположил. Он был пьян?
— Да.
— Ну и отлично.
— А может лучше переждать. Может всё и так образуется? — с надеждой подняла взгляд девушка.
— В случае провала всё будет против тебя.
— Так мне что — звонить в полицию? Сейчас?
— Сейчас!
— Ужасно —
***
Скандал для семьи Ласвелл разгорелся нешуточный, но дело быстро замяли. Авеля знали, как человека с буйным характером, ловеласа, который при случае может пустить кулаки даже против женского пола. Такие прецеденты уже были, и только большие деньги спасали Авеля от тюрьмы. За Симоной никаких правонарушений не значилось, а потому поверили в её историю до конца. Свидетелей опровергнуть удобную правду так и не нашлось.
Симона начинала потихоньку приходить в себя.
***
Всё это время, пока длилось расследование, рядом с Симоной был Натан. Их отношения вновь потеплели. Симоне просто необходим был рядом тот человек, который обнимет, поймёт, не осудит. И этим человеком стал Натан, в отличие от того же Фауста, который всячески порицал девушку, а потому заметно охладел к ней. Горькая ирония жизни: Симона обрела любовь, но потеряла друга. Натан же ловко играл на сложившейся ситуации, и всячески предубеждал Симону против Фауста:
— Он до мозга костей помешан на логике. Но логика пасует против эмоций. Что он может знать о том, что ты пережила?
— Ты не считаешь меня убийцей?
— Что ты? Ты правильно поступила. С сволочами только так и надо. Они по другому не понимают.
— Но… это ведь живой человек — продолжала допытываться Симона. — Ты это понимаешь?
— Очень даже понимаю, потому и не осуждаю. Ты тоже — человек, а человек — существо эмоциональное.
— Там не только эмоции были, но и расчёт. Я планомерно шла убивать.
— Пусть так. Значит, он заслужил.
— Ты меня пугаешь, Натан.
— Я иногда сам себя пугаю. Хочешь правду?
— Какую?
— Я неоднократно пользовался лицензией на убийство — заявил это парень так, словно говорил о чём-то пустяковом.
— Не может быть — глаза девушки расширились от удивления.
— Может. Я ведь тоже существо эмоциональное. В свою защиту скажу только, что убивал не по прихоти. Есть добрые и злые люди. Со злом нельзя бороться по другому, не иначе как их же оружием.
— Я не думала, что ты на такое способен. Кто угодно, но не ты! Я даже допускала мысль, что Фауст мог воспользоваться лицензией. Ты же знаешь, как он относится к человечеству в целом. Для него все люди — не ценнее мошкары. Может именно оттого он так яростно осуждает меня, что сам однажды оступился. Но он хотя бы понял свою ошибку, а я ищу себе оправдание. А вся эта ненависть к людям — так, для вида. Он гораздо гуманее и добрее, чем хочет казаться. И всё же я допускала мысль, что он мог воспользоваться лицензией. Он, но не ты!