Личная награда Альфы
Шрифт:
Мне хотелось такого же счастья.
Забыть то, с какой нежностью Джош, который измывался надо мной много месяцев, смотрит на свою избранницу; забыть мамину хладнокровную фразу об аборте — с которым, кажется, все были заранее согласны; мои родители и парень с самого начала были готовы убить моего гипотетического ребенка, даже не поинтересовавшись моим мнением.
Как же хочется забыть всё это…
Находясь под сенью раскидистого дуба, я смотрела на своего Викинга и тихо
Викинг, Оборотень, Альфа… это был мой мужчина, и мне были совсем неважны остальные мелочи. Растекаясь лужицей от его нежных поцелуев, я представляла, как завтра утром, за завтраком, дам ему своё согласие на наш брак — в присутствии Рамзи, который был вожаком отца; в присутствии родителей, которым придется принять моё решение.
Я радовалась, пьянея от принятого решения: решившись сделать этот ответственный шаг (оборотни ведь не разводятся — это я уже усвоила), я моментально почувствовала огромное облегчение.
Я представляла, какой сюрприз будет утром для Артиса, и мысленно улыбалась про себя, подставляя свои губы для очередных нежностей; уже предвкушая чувственное продолжение, которого, если судить по тому, что сидеть на коленях любимого мне было крайне неудобно, ждала не я одна.
Я почувствовала себя необыкновенно сильной, свободной … и счастливой, какой я никогда себя не чувствовала до этого.
Глава 14
Артис, как и полагается воспитанному мужчине, проводил меня до моей комнаты и поцеловал на прощание.
Глядя вслед его удаляющейся фигуре, мне больше всего на свете хотелось наплевать на приличия и побежать за ним. Но я тут же рассудила, что одна единственная ночь наедине с самой собой мне не помешает — пусть решение уже принято, но надо всё как следует распланировать на завтра. И привести себя в порядок, наконец-то, чтобы выглядеть не хуже этой британки с её странным небританским именем.
Правда, не успела войти в комнату и снять туфли, как в мою дверь постучались.
«Не Артис», — с каким-то диким сожалением в душе подумала я и открыла дверь, чтобы увидеть маму, а за ней — одного из внушительных охранников шотландского Альфы.
Интересно, откуда он взялся, ведь минуту назад в коридоре никого не было? Ладно мама — у них с отцом соседняя спальня, а охранник? Тоже поселился рядом, или…
Мама, заметив мой взгляд, направленный мимо неё, резко повернулась и зачем-то продемонстрировала шотландцу бутылку вина, два бокала и небольшой пластиковый контейнер с какой-то едой.
— Это всего лишь вино и тирамису, — скривилась мама, иронично покосившись на мужчину. — Будете досматривать?
Охранник сузил глаза, но ничего не ответил. А затем вообще… исчез. Честно слово, прям как тень: секунду назад стоял в коридоре, а стоило лишь моргнуть — и нет его.
— Мам? — нахмурилась
— Вот ещё, невидимки, скажешь тоже, — фыркнула мама. — Просто специально обученные, сильные воины.
— То есть, хотя бы невидимок не существует?
— Это смотря что ты вкладываешь в смысл слова «невидимка», — менторским тоном заметила мама.
— Смысл, вложенный Гербертом Уэллсом, — парировала я, спокойно воспринимая высокомерный тон матери.
Мама усмехнулась и без приглашения вошла в мою комнату.
— Знаешь, я очень удивлена, что ты так спокойно восприняла существование оборотней, — расположившись прямо на моей кровати (новая комната была куда скромнее нашей общей комнаты с Артисом), заметила она. — Я считала, что вырастила дочь материалисткой, свободной ото всяких нелепых предрассудков и фантазий.
— Именно для этого вы с отцом рассказали мне в пять лет, что Санты не существует?
— Мы собирались отдать тебя в школу, и, разумеется, я не хотела, чтобы ты выглядела глупо, — заметила мама.
— Я и выглядела глупо, — согласилась я. — Когда все девчонки разъезжались на Рождество по домам, а я ужинала в одиночестве в своей комнате или в лучшем случае с одной из поварих, которой выпало счастье дежурить на праздник в школе.
Я не хотела жаловаться на свою жизнь и на своё детство, это как-то получилось само собой; но вот что удивительно: мама даже не почувствовала никакого негативного смысла в моих словах.
— Да, во время праздников работать хорошо, — кивнула она, занимаясь вином. Поставив бокалы на тумбочку, она принялась разливать в них содержимое бутылки. — Дочь, давай немного выпьем.
И она протянула мне один из бокалов.
Мне почему-то сразу пришла на ум строчка из «Энеиды»: «Бойтесь данайцев, дары приносящих». Не то, чтобы я считала маму своим врагом, но…
…просто посиделки за вином с моей мамой ещё ни раз не заканчивались для меня ничем хорошим. Да и вообще, вина я сегодня уже выпила предостаточно. Именно эту причину и озвучила матери в качестве причины для отказа.
— Спасибо мама, но я уже выпила на сегодня достаточно.
— Ты же почти не пила за ужином, — нахмурилась мама. — Я за тобой наблюдала.
Эм, прекрасно. Я давно совершеннолетняя, побывала на нескольких войнах — пусть в качестве фотокорреспондента, но всё же — а теперь моя родительница с внезапно проснувшейся тягой к педагогическому воспитанию, выбирает за меня место ночёвки и допустимое количество спиртного.
— Я пила после, — хмуро и нехотя ответила я.
Мама покачала головой и сама принялась пить вино.
— Ой, а это у тебя что? — спросила она, поглядывая в сторону большого футляра, лежащего на тумбочке.