Личный дневник моей фиктивной жены
Шрифт:
— Настя, а вы точно на похороны собрались?
— И вам доброе утро, Алексей Владимирович! Конечно, на похороны! Что за вопрос? — Мило отшутилась Настенька.
— Больно вид у вас вызывающий.
Всё вокруг навевало тоску, угнетало и без того трагичность утра. Даже «Мазда» Олега, ещё вчера ярко-красная лакированная и отливающая металлом на солнце, сегодня выглядела блеклой, уставшей и серой. Машину припорошило снегом и щедро залило дождём. И хотя в машине было нагрето, я поёжился от холода и повыше поднял воротник пальто.
— Мы тебя уже полчаса ждём. Всё в порядке? — Вишня заговорил со мной так тепло и почтительно, как говорил до трагедии с Никой. И я на минуту оттаял, а потом мой мозг с удвоенной силой начал думать, соображать, прикидывать комбинации и варианты развития событий:
«Итак. К чему мы пришли? Нику убили. Есть некая свидетельница.
На первый взгляд, это всё были — никак не связанные между собой звенья, просто череда событий, посторонних лиц. Но если подумать совсем хорошо, присмотреться повнимательнее, то можно соединить эти звенья в единую, общую цепь преступления. Преступление широкого масштаба, чётко спланированное, организованное с какой-то общей целью…против меня. Кто-то играл по-крупному. Вряд ли он действует в одиночку. Стало быть, у «него» есть связи, деньги, время и люди, чтобы воевать со мной. Убийство, ограбление… Я даже маломальскую версию не мог придумать подозреваемого. Вот Ника знала убийцу. Любимая спасала меня от него. А теперь главный вопрос: при чём здесь Вероника? Как так вышло, что она была в курсе преступной «операции», а я ни сном, ни духом…»
— Шеф, ты с нами? — Олег снова вернул меня с небес на землю. Я настолько погрузился в размышления, что выпал из реальности, жестокой и беспощадной реальности.
— Вишня, да. Я сегодня сам не свой. Вы уж не обессудьте.
— Понимаю. Мне тоже тяжело…терять Веронику.
— Тяжелее моего будет.
— Это ещё почему? — Недовольно присоединилась к нашему диалогу Настя. Она закусила свою жирно намазанную красной помадой нижнюю губу, деловито вздёрнула подбородок и ждала от нас с Вишней объяснений. Кажется, и я, и Олег вообще упустили, что Настенька едет с нами. Нам надо было выкручиваться, и я решил всё свести в шутку, в которую наша глупая секретарша никогда не поверит.
— Как это почему? Анастасия? Право, Олег Юрьевич и Вероника Игоревна были же любовниками! Представляешь, каково ему сейчас?
У Олега на лбу выступила испарина, он недоверчиво и испуганно посмотрел на меня. Но я ему уверенно подмигнул, мол, всё под контролем. И я не ошибся. Настя сначала недоумённо округлила глаза, а потом истерично рассмеялась. И выдала нам в очередной раз доказательство своей тупости.
— Аха! Ой! Алексей Владимирович, вы — шутник! Я прямо за живот от смеха схватилась! Это же как вы придумали глупость такую? Чтобы наш молодой Олежек да встречался с вашей возрастной скучной женой, а вы им разрешили? Да, и Олегу Юрьевичу нравятся другие девушки, как я — молодые, задорные, с огоньком. Правда, любимый?
— Настя, я же просил! Не надо афишировать наши отношения!
— Зам, дорогой, мир должен знать своих влюблённых героев в лицо! Да и зачем скрывать отношения с такой не скучной красоткой?
Мы втроём дружно засмеялись и уже дальше ехали до кладбища в полной тишине.
Надо отметить, что Настенька с Олегом подготовились к похоронам на совесть за столь короткий срок. И пригласили они всех, кого только можно было, и кто был дорог Веронике. И гроб оказался поистине роскошный, достойный своей хозяйки: на глубоко-пурпурном бархате со вставками сливового атласа алели вышитые розы вишнёвого цвета с золотыми стеблями и лепестками, с гипюровой окантовкой насыщенного фиолетового цвета. При виде гроба для моей любимой, ещё недавно живой жены меня, конечно, передёрнуло и чуть не вывернуло наизнанку. Да и кощунство это — хоронить пустой гроб. Я всматривался в лица пришедших проститься с Никой. Модест Эммануилович почтенно шествовал, затянутый в худой не по размеру осенний двубортный плащ с двумя вертикальными рядами пуговиц в винтажном стиле из определённо дорогой итальянской ткани с золотым декором, больше похожий на старинный сюртук. Он робко семенил своими низенькими пухлыми ножками, как ни странно, одетыми в самые обычные классические джинсы чёрно-зелёного цвета и кожаные коричневые лоферы со смешными декоративными кисточками. Михельсон так спешил, что у него даже вспотели толстые стёкла его дорогих очков с круглой золотой оправой. Следом под руку Паша вёл свою Анжелу. Её уже успели привести в божеский вид, закрасили седину на волосах, новые ресницы нарастили и ногти тоже. Я едва улыбнулся переменам в жене Баршая. Да, за один вечер
Глава 18
Я медленно шёл позади всех и думал о своём. Я неустанно думал, кто и за что мог меня так наказывать. Едва взглядом я уловил, как рабочие в могилу Вероники вбивают крест, опускают гроб. И в этот момент кто-то обжигающе посмотрел на меня. Она. Какая-то женщина с огненно-рыжими волнистыми волосами, стройная, невысокого роста. Несмотря на то, что она была в солнцезащитных очках с большими, толстыми и тёмными стёклами, я почувствовал всем своим существом, как её взгляд меня испепеляет. Уж не она ли та самая мстительница…которая напала с теннисной ракеткой на Анжелу и её фитнес-тренера? Своими худенькими руками в длинных кожаных перчатках до локтя чёрного цвета с множеством маленьких чёрных пуговиц она бросила горсть земли в могилу Вероники, а затем набрав ещё земли в ладонь, стремглав бросилась в мою сторону, расталкивая всех перед собой. Я не успел ничего сообразить, как резкая боль пронзила всё моё тело. Она вонзила острую шпильку своего длиннющего сапога выше колена мне в ботинок, бросила в лицо землю с могилы и стала хлестать руками со всей присущей её хрупкому существу силой. Я почти не пытался увернуться от её нападок, так как от неожиданности впал в ступор. Все присутствующие оживлённо смотрели на нас. Я видел боковым зрением, как Олег сурово бежит в нашу сторону, нервно сжимая кулаки. Но Вишню опередил вовремя подоспевший Илларион Львович. Он с силой схватил рыжую сумасшедшую, оттащил её и начал орать:
— Маргарита Эдуардовна, что вы себе позволяете? Вы в своём уме? Устраиваете разборки на похоронах. Вы же не уличная девица?! Какого чёрта я вас спрашиваю?! — От злобного рыка майора Лёвушкина в тот момент, кажется, не только у меня похолодело внутри. А рыжая не унималась, пыталась вырваться из рук Иллариона, рыдала и ругалась на меня.
— Почему он на свободе? Я же вам сказала, это он убил Нику! Его место в тюрьме. Это он сейчас должен кормить рыб на дне реки, а не Вероника. Вы же обещали мне во всём разобраться! Вам было мало моих показаний?!
— Так вы и есть тот самый неприкосновенный свидетель? — Я вклинился в разговор и попытался быть максимально милым, дабы смягчить остроту обстановки.
Рыжая девица вырвалась из цепких рук Лёвушкина со словами «да не трону я его», нервно что-то поискала в глубоких широких карманах своего классического приталенного пальто с рукавами-фонариками до локтя, выудила из недр карманов трясущимися руками сигарету и закурила. Закурила и закашлялась. Я видел, как из-под очков у неё течёт тушь. Она плакала, шмыгала носом. И мне стало её жаль больше, чем самого себя. Тут я понял, что этой миниатюрной, пытающейся казаться храброй девушке, пришлось пережить. Ведь это она была свидетелем убийства моей Ники. Это она разделила с любимой страшную тайну. Это она теперь находится под программой по защите свидетелей.
— Вы же не курите. — Начал я непринужденно. Мне как-то было нужно её разговорить, установить с ней контакт. Но я не знал, как. Я сотни раз презентовал свои объекты инвесторам, подрядчикам, строительным комиссиям, покупателям и был уверен, что в этом деле стал профи, которому нет равных. Я никогда не сомневался, что уговорю, разговорю кого-угодно и продам что-угодно. Но свидетельница стала исключением. Рядом с ней я почувствовал себя никчёмным студентом, который только пытается устроиться на работу и не может и двух слов связать. Она ненавидела меня лютой ненавистью по неведомой мне причине, и это сквозило в её движениях, в обжигающем взгляде сквозь толстые тёмные стёкла солнцезащитных очков. Но всё же она ответила.