Лихой гимназист
Шрифт:
— Тем более! Не голосите тут на всю ивановскую, — проворчал сиплый, — мне моя шкура дорога. А то услышит кто… Вон, какой-то пассажир сидит уши развесил. Вот чо он тут сидит? Не лягавый ли часом?
— Ентот кажный день приходит, — ответил бас, — Студент, поди.
Кажется, речь шла обо мне, и я подумал, что сейчас представляется хорошая возможность больше узнать об Смите и Баронессе. Явно ведь, главари какие-то здешние, а мне как раз надо мосты наводить, чтобы «работа» была.
Я взял стул и подсел к мужикам.
— Здорова, мужики!
— Да не слушайте вы этих трепачей, сударь, — пробасил коренастый мужик с густой бородой. — Трезвонить только и умеют. Вам-то зачем сказки слушать?
— Да вот дело хочу открыть, — сказал я. — Торговать, то есть…
— А чем торговать?
— Да чем пойдёт. Сукном, али ещё чем. Хотелось бы знать, какие люди здесь всем заправляют.
— Кто что болтает, — крякнул сиплый. — Мы сами-то… ничего не знаем. Так, выпить зашли.
— Эй, подносчик! — крикнул я, проходящего между столами парня. — Бутылку водки сюда. Ну так что? Да вы не стесняйтесь, рассказывайте всё, что есть. Разберёмся
Мужики переглянулись, замялись, но когда на столе оказалась непочатая бутылка водки, принялись говорить — вначале осторожно, как бы нехотя, потом всё смелее и смелее.
Про Баронессу, известную так же под именем Анабель, люди говорили разное. Одни утверждали, что она — бес, обернувшийся человеком, и что среди её подручных тоже много бесов, в том числе и Смит, который являлся управляющим порохового завода и владельцем нескольких увеселительных заведений. Другие считали, что она — обычная аристократка, вдова какого-то придворного, которая взяла власть над воровским миром Васильевского острова, а Смит — тайный заклинатель.
Тайными заклинателями называли тех, кто скрывает свой талант от властей, и вместо того, чтобы поступать в специализированные учебные заведения, как того требует закон, развивают его самостоятельно. Ходили слухи, будто у Баронессы даже имелась подпольная школа для таких тайных заклинателей.
Откуда взялась эта женщина тоже никто точно не знал. Кто-то считал, что она приехала в Петербург лет десять назад, другие утверждали, что в середине прошлого века. Прибыла она то ли из Англии, как и Смит, то ли из Франции, то ли из Пруссии, а здесь вышла замуж за князя Нарышкина, которого сам же и сгубила через год после свадьбы, чтобы завладеть его имуществом. Естественно, Баронессу никто не видел. Кто-то считал, что она — молода и красива, и благодаря магии уже пятьдесят лет не стареет, кто-то, наоборот, придерживался мнения, что это — злобная старая карга.
Имущества у неё и её подельников было много — вот эта информация была совершенно достоверной. Им принадлежал ликёрный завод, находящийся по соседству с нами, пороховой завод, каретная мастерская, винный склад, магазины, кабаки, бордели,
Теперь оставалось понять, как подобраться поближе к этим людям и втереться к ним в доверие. Ведь я пока тут был чужим, а чужому человеку и доверия ноль.
— То есть, без их ведома тут никакое дело не начнёшь, — сделал я вывод. — А как бы с ними встретиться, если перетереть надо по поводу… работы?
— Надо будет, сами придут, — буркнул один. — Вам-то почто?
Я пожал плечами:
— На всякий случай.
Мужики не ответили. Они много выпили и дальнейший разговор не клеился. Вскоре они ушли, а я взял пива, но поскольку пиво оказалось той ещё мочой, тоже отправился домой. Завтра было воскресенье, а значит, предстояло учить уроки на всю неделю, а после обеда ехать на Глухую речку, практиковаться в заклинаниях.
На следующий день вечером я снова заглянул в трактир. Сегодня народу тоже было много, но после тренировки я чувствовал себя уставшим, а потому задерживаться не стал: поел, да пошёл.
Несмотря на поздний час, было светло. На город опускались сумерки, которые продержатся до рассвета, так и не став ночной тьмой.
Выйдя из трактира, огляделся. Заметил неподалёку компанию из трёх человек. Они словно ждали кого-то — молча, настороженно. Свернув за угол, я двинулся к подворотне.
Не противоположной стороне опустевшей улицы стояла паровая бричка. Вчера её тут не было. У ворот длинного каретника два мужика возились с самоходной повозкой. В воздухе повисла тишина, нарушаемая лишь далёкими гудками и собачьим лаем. Прохожих не видать, и даже дворники уже не мели мостовую — попрятались по своим коморкам.
За спиной шаги. Я оглянулся. Трое парней, околачивавшихся возле трактира, шли следом. Двое были в пиджаках, какие обычно носят рабочие, и фуражках, один — в бордовом сюртуке, полосатых брюках и низком цилиндре, украшенном круглыми железяками; на шее парня красовался клетчатый платок. Такие броские наряды я редко встречал на улицах. Что-то подобное иногда можно было увидеть на молодых людях, пытавшихся выделиться. Этот парень тоже выглядел молодо, даже моложе своих спутников, но при этом шагал впереди, словно был тут главным.
Три человека быстро нагоняли меня. Это точно были не хулиганы, готовые зарезать за рубль, с какими я столкнулся, когда искал Оглоблю, и всё же намерения их оставляли много вопросов.
Во внутреннем кармане моего сюртука лежал заряженный пеппербокс. Я его всегда брал с собой, а вот медальон обычно со штатским нарядом не надевал, чтобы не светить наличием таланта, поэтому чары мог применить в любой момент.
Я рванул вперёд и забежал в подворотню, снимая на ходу перчатки.
— За ним! — послышался голос за спиной. Топот ускорился.