Ликвидация
Шрифт:
Мишка, с восторгом запрыгнув на мягкое сиденье, открыл форточку бокового окна, важно пристроил руку на подлокотник. Васька Соболь, устраиваясь за рулем, с ухмылкой наблюдал за его манипуляциями.
– Дядька, а сколько такой стоит?
– обратился к нему пацан.
– Смотря на какие, - засмеялся Васька, заводя мотор.
– В Германии он шесть с половиной тыщ рейхсмарок стоил… А у нас… даже и не знаю.
– Ух ты, и радио у тебя есть… - Мишка примолк, увидев искалеченную Васькину руку.
– А где тебя так долбануло?…
– Есть такой город
– Поехали, поехали, - коротко проговорил Гоцман, взглядывая на водителя.
Васька щелкнул клавишей радиоприемника. Взревевший мотор машины заглушил слова диктора:
«Московское время - двадцать часов тридцать минут. Передаем беседу профессора Леонтьева о неравномерности развития капиталистических стран…»
Стриженые пацаны, во множестве облепившие подоконники дипломатического интерната, с восторгом глазели на роскошную серую машину, в густых сумерках подкатившую к самому подъезду. С заднего сиденья «Адмирала» небрежно, со слегка усталым видом давно привыкшего к таким поездкам человека выбрался Мишка Карась, небрежно помахал ручкой шоферу - поезжай, дескать. «Опель» и в самом деле тронулся с места, но тут же затормозил. Из него вышел Гоцман и, подхватив Мишку на руки, крепко стиснул его в объятиях.
Вдыхая крепкий, мужественный запах этого человека, ставшего ему родным, Мишка спросил:
– Бать, ты домой?
– На работу, Мишка, - приникнув щекой к стриженой макушке, ответил Давид.
– Работы через край…
– Батя… удачи тебе… И за кино спасибо…
Гоцман бережно опустил пацана на землю. Постоял, пока Мишка бежал со всех ног к подъезду, отрапортовал что-то дежурному и скрылся за дверью. И усмехнулся, заметив, как жадно, с завистью глазеют из окон ребята на красивый автомобиль. В их возрасте он так же немо провожал круглыми от восторга глазами моторы, которых уже тогда было в Одессе немало.
– Хороший пацан, Давид Маркович, - помотал головой Соболь, когда Давид снова сел рядом.
– Боевой, прямо скажем.
– Надо тебе своим обзаводиться, Васька.
– Да не, мне еще рано, - хохотнул Соболь, - еще годиков пять погуляю свободно…
Если раньше коридор Одесского УГРО можно было сравнить с Привозом, то теперь это была больница в приемные часы или вокзал. Задержанные стояли, уныло подпирая стенку, или сидели на корточках вдоль стены. Многие дремали, свесив головы на грудь, - час был поздний. Еще хорошо, пока не лежат, подумал Гоцман, переводя тяжелый взгляд на запаренного старшего лейтенанта конвойных войск МВД, стоявшего перед ним.
– Товарищ подполковник, мне ордера нужны! Тут же тюрьма, а не гостиница…
– Будут тебе ордера…
В кабинете Гоцмана кипела работа. Довжик и Тишак параллельно вели допросы двоих задержанных, а Якименко с воспаленными от недосыпания глазами копался в высокой стопке картонных папок с личными делами, время от времени делая выписки на отдельный лист и тихо
– Леша, собери весь урожай.
– Гоцман подошел к рукомойнику, сунул голову под воду.
– Конвой ордера требует…
– Слышали?
– вместо ответа насупленно произнес Якименко.
– У Омельянчука дом сгорел…
– Как это?
– А вот так… Подожгли. А дома жена была…
– Суки… И шо пожарные?
– Загасили, только жена того… обгорела. Он у нее сейчас.
– Кто именно поджег, известно?
– Попросили Разного помочь, у них в отделе с людьми посвободнее. Вы ж видите, шо творится - ни лечь, ни встать…
От холодной воды немного полегчало. Чтобы не мешать подчиненным, Давид постоял с минуту у распахнутого окна, подышал по японской системе. А потом сгреб подготовленные Якименко дела и отправился к Кречетову.
Тот тоже явно не скучал этой ночью. В дверях Гоцман посторонился, пропуская конвоира и задержанного. Майор улыбнулся навстречу Давиду, но улыбка получилась вымученной, похожей скорее на гримасу. Пользуясь паузой, Кречетов с наслаждением, так, что хруст раздался, потянулся, ослабил воротничок кителя, вяло отхлебнул давно остывшего чаю из забытого на столе стакана.
– Виталий, нужны ордера на арест.
– Гоцман опустил на стол Кречетова стопку дел.
– Ты что, смеешься? Я ж военная прокуратура…
– Военная, гражданская… - устало отмахнулся Давид, садясь.
– Некогда до наших бегать. Да и ночь уже на дворе. Выпиши ты.
С полминуты Кречетов осоловевшими глазами смотрел на Гоцмана, видимо соображая, как поступить, наконец полез в сейф, вынул стопку ордерских бланков. С обреченным вздохом обмакнул перо в чернильницу, готовясь писать.
– Готов?… - Гоцман машинально сунул в рот последнюю папиросу, но тут же смял ее и выбросил. Помотал мокрой головой.
– Кстати, ты в штаб 49-й бегал?
– Чего?… - От усталости Кречетов не сразу сообразил, о чем идет речь.
– Ну, в конвойный полк, где Лужов служил, - раздраженно пояснил Давид.
– А-а… Да, бегал. Не знают они там ни хрена. Комполка и комбат вообще Лужова не могли припомнить, а комроты и комвзвода как попугаи: службу нес без упущений, взысканий не было, фронтовик… Сослуживцы по взводу тоже: не был, не участвовал, не состоял, отличник боевой и политической подготовки. Лучший стрелок взвода, физкультурник… Похоже, они вообще не поняли, с какой радости к ним армейская прокуратура пришла.
– Тогда поехали… - Гоцман со вздохом взял из стопки верхнюю папку, раскрыл.
– Пиши. Кошелев Александр Петрович, 1925 года рождения, место рождения город Ковров, русский, подозревается в ограблении коммерческого магазина Особторга… Снимки с места происшествия… На десять тысяч вынес товара в одиночку. Та-ак. Рязанец Олег Олегович, 1918 года рождения, место рождения город Александровск… ха, земляк Довжика… украинец, обвиняется в убийстве с целью ограбления гражданина Циммермана А. Б. и гражданки Циммерман М. А.