Лилия для Шмеля
Шрифт:
— Вам нравится?
— Конечно! — ребенок ждал похвалы, и я не поскупилась. И вдохновленный Вейре загорелся нарисовать еще кое-что.
— Хотите рисовать со мной?
— Боюсь, я не смогу так же красиво.
Но Вейре уже не слушал — торопливо сдвигал на середину стола карандаши и листы.
«Какой он большой! Большой маленький человечек…», — думала я, наблюдая, как сосредоточенно рисует малыш. Он от старания даже высунул кончик языка…
Почувствовав мой взгляд, поднял голову, улыбнулся и снова склонился над листом.
Мне
— Баронесса! — Вейре перевернул лист и протянул мне, показывая рисунок, увидев который я рассмеялась до слез.
— Ой, — только и охала, разглядывая себя на рисунке. Конечно, люди реалистично у него еще не получаются, но важные сходства он несомненно подметил, например: мой длинный нос, форму бровей, узкий овал. — Как здорово!
— Теперь, если вы не сможете приезжать, я буду смотреть на вас нарисованную!
— Приеду. Вейре. Обязательно приеду, — пообещала. — Пока что у меня есть важное дело, а после праздника я буду твоей гувернанткой.
— Правда?! — обрадовала он. — И мы будем читать, рисовать…
— И многое другое! Правда, рисовать я не умею. Совсем. Но кое-что знаю о перспективе. Хочешь узнать, что это такое? — и, получив согласный кивок, протянулась к чистому листу, чтобы объяснить наглядно.
Но стоило нарисовать лучи из одной точки — Вейре начал врисовывать свои игрушки, попутно хвастаясь самыми любимыми.
Особенно он любил нарядную карусель, на которой катались солдатики, плюшевые звери и с трудом втиснутые в креслица пожиратели кошмаров.
— Они хорошие, и мы с ними дружим, — Вейре достал одного братца и перенес на стол.
— А с кем ты еще дружишь?
— Ни с кем, — угрюмо ответил малыш. — Я ни такой как все, и… другим со мной скучно.
— Фи, какие глупости! Вот мне с тобой интересно.
— Вы мне тоже нравитесь, — признаваясь, он смотрел не менее проникновенно, чем его отец. Глаза у Вейре серые, с зеленоватыми вкраплениями, но большие, с густыми темными ресницами. Поэтому при правильном овале лица и чуть вьющихся волосах до плеч — он немного походил на хорошенькую девочку.
— Папа говорит, что если даже мне предлагают дружбу — ее нельзя принимать за чистую монету, потому что это из-за того, что я Веспверк. С нами все хотят дружить, потому что мы Веспверки… — он помолчал. Окинул меня взглядом олененка и упавшим голосом спросил:
— А вы? Вы тоже приезжаете ко мне, потому что я Веспверк?
Я чинно поправила платье, сложила руки на коленях, как полагается приличной даме, и официальным голосом ответила:
— Прошу прощения, Ваша Светлость, я позабыла о субординации…
— Нет! — закричал малыш, в отчаянии вертя головой. — Не надо быть такой! Я Вейре! Просто Вейре!
— А-а! Ну, раз ты Вейре, тогда… идем, я расскажу тебе одну сказку…
За окном давно стемнело. По распорядку дня Вейре
Поскольку говорила я тихо и намеренно монотонно, внимательно слушающий сказку ребенок успокоился, начал зевать. Засыпая, он облокотился на меня всем тельцем, а потом и вовсе положил голову на мои колени. Его пряди разметались, и я, не удержавшись, начала ласково перебирать их.
Еще недавно Вейре не хотел спать — а вот он уже сладко спит. И что делать? Так и не придумав, не стала никого звать. В детской тепло, Вейре лежит удобно… Пусть покрепче уснет, а потом к нам придет кто-нибудь из слуг.
Однако пришел Веспверк старший.
Быстро шагая, он подошел к двери, бодро открыл ее и замер, увидев сонный полумрак, дремлющего ребенка и меня.
После его тяжкого вздоха, я приготовилась к недовольству герцога. Однако он бесшумно вошел, притворил дверь и спокойным тоном прошептал:
— Все конечно умилительно, однако вы сделаете его нюней.
— Ему всего пять лет!
— Шесть, — заупрямился герцог.
— И что? Ему не хватает ласки!
— Я в его возрасте… — зашептал он запальчиво, почему-то решив, что сейчас самое подходящее время для спора. Только не на ту нарвался. Я не стала угодливо выслушивать его, оборвав на полуслове:
— Возможно, вы в его возрасте были совершенно иным. Но не забывайте: Вейре не ваша копия, и он может хотеть не того, чего хотите или хотели вы. Перестаньте сравнивать его и укорять. Дайте ему свободу быть собой!
Я не требовала, не умничала, скорее, обращалась по наитию. Пусть старший Веспверк противный тип, но они с Вейре, несмотря ни на что, любят друг друга, и наблюдать, как они оба страдают из-за каких-то глупостей, не могу.
После моих слов Веспверк покосился на меня, поджал недовольно губы. Думала, сейчас начнет препираться дальше, но вместо этого он прошел к соседнему креслу, сел и принялся гипнотизировать меня взглядом.
— Пожалуй, мне следует собираться, — прошептала я, подозревая, что не к добру непонятные взоры герцога. Если он намерен продолжать сыпать колкостями — пусть не надеется, что я буду покорно выслушивать унижения.
— Спешите?
— Не хочу, чтобы нам приписали романтичные встречи.
— Скорее уж жаркие, — с насмешкой на губах уточнил хозяин дома.
Странно, что он посмел заговорить о подобном в присутствии юной, незамужней гостьи. Гневно смерила его взглядом. В ответ Веспверк примирительно поднял руки.
— Не ожил вас увидеть здесь в такой час. Впредь, прошу посещать мой дом в более подходящее время.
— Прошу прощения, Ваша Светлость, я учту, — ответила выдержанно. — Если позволите, я поеду.